Каждый год 9 Мая у памятника маршалу Жукову на Красной площади собираются потомки полководцев Великой Отечественной. Малиновские, Жуковы, Баграмяны, Рокоссовские, Коневы. Встречаются, чтобы вместе возложить венок к Могиле Неизвестного Солдата, а затем пройти вдоль Кремлевской стены и поставить цветы на могилы отцов и дедов.
Каждый год 9 Мая прихожу туда и я. Мне посчастливилось родиться в семье маршала Константина Рокоссовского. Я постоянно слышу один и тот же вопрос: каково это — быть правнучкой человека, чье имя ассоциируется с боевыми подвигами, с Великой Победой? А у меня нет ответа на этот вопрос.
Я никогда не видела маршала Рокоссовского, но истории, которые рассказывал о нем мой отец, не имеют никакого отношения к битве под Москвой, к операции «Багратион». Если и есть в этих рассказах что-то о войне, то только о тех боях, которые разворачивались на даче, — прадед с удовольствием играл с внуками в войнушку. Несмотря на возраст, он, как подросток, лазил с ними по кустам, прятался в засадах, бегал по лесу. Сам вырезал из дерева автоматы и пистолеты.
Отец любит вспоминать, как однажды был черед прадеда сидеть в засаде. Дети пошли его искать. Смотрят — из кустов торчит кепка. «А-а, — думают, — попался». Легли на живот и ползут. Вдруг слышат сзади: «Пиф-паф, вы убиты!» Оказалось, прадед нарочно повесил там кепку, а сам спрятался в соседних кустах. Потом посмеивался: «Эх, разве-е-едчики…»
Он был добрым, веселым, немножко строгим. Свободное время любил проводить с моими отцом и дядей на даче. Во время летнего отпуска разводил там бурную деятельность: сажал редиску, лук, укроп, петрушку. Сам все пропалывал, удобрял, поливал и ужасно не любил, когда ему кто-то помогал. Только внукам разрешалось с ним огородничать, да и то больше для виду.
Главным его хобби была охота. Отец на всю жизнь запомнил, как прадед к ней готовился. Это был целый ритуал. Патроны для охоты он всегда делал сам, говорил, что так поступали все старые охотники. Прадед покупал гильзы, капсули, порох, дробь — у него был целый набор специальных устройств, чтобы отвешивать порох, вставлять капсуль, зажимать гильзу.
Внукам иногда выпадала честь помогать Рокоссовскому в этом ответственном деле. Правда, моего отца надолго не хватало — для этого нужна усидчивость. А главное, ошибиться нельзя: всыпешь две порции пороха — ружье разорвет. У прадеда таких случаев никогда не происходило, и корпеть над патронами он мог часами. Хотя много их ему было не нужно — он был отличным стрелком.
Например, как-то пошел он со своим зятем — моим дедом — на охоту на уток. А у Рокоссовского был такой принцип: никогда не стрелять по неподвижной мишени. Для охоты на уток на озере обычно ставили специально замаскированные бочки, в которых охотники прятались и через небольшие отверстия наблюдали за дичью.
И вот засели они в бочки, ждут. И тут дед видит, что перед бочкой, где прятался Рокоссовский, сел огромный селезень. Дед думает: сейчас он его тут и прихлопнет. А тот все никак не стреляет. Через несколько минут Рокоссовский вылез из бочки, снял кепку и давай пугать селезня. Птица сорвалась с поверхности воды, прадед сразу выстрелил и, конечно же, попал.
Но на уток он ходил только в последние годы жизни, а до этого охотился на волков, лосей, кабанов. Однажды, когда он ходил на кабана, с ним произошла забавная история. Была охота загоном: стрелки стояли в засаде, а егеря гнали зверя. И вдруг прямо перед прадедом выскочил огромный кабан. Тот не растерялся и в ту же секунду выстрелил в зверя почти в упор, но никакой реакции не последовало. Времени на перезарядку у прадеда не было — животное двинулось на него. Но он быстро сориентировался и, несмотря на годы, в мгновение ока влез на дерево.
Кабан подскочил к дереву, остановился, замер на несколько минут, а потом рухнул замертво. Выяснилось, что Рокоссовский в него все-таки попал, но из-за очень прочной лобовой кости кабана, от которой иногда и пули отскакивают, смерть от ранения у животного наступила не сразу.
Таких охотничьих историй я слышала немало. А фотографии Рокоссовского с охоты в нашей семье бережно хранятся. И дети Жукова, Конева, Малиновского, Баграмяна с удовольствием делятся воспоминаниями об отцах, а не военачальниках.
Наталья Ивановна Конева
Папа родился на севере России в деревне Лодейно, где крестьяне по праздникам пекли рыбный пирог. Он на всю жизнь запомнил вкус этого пирога — это был вкус детства. В праздники он всегда просил маму испечь такой пирог, но ни разу не был до конца доволен — он всегда считал, что вкус не тот, что в юности. Папа любил рыбачить, правда, свой улов он пускал не на пироги, а на уху.
Как-то зимой он поехал с каким-то журналистом на рыбалку на Учинское водохранилище. Тот хотел обязательно заснять этот исторический момент, но так, чтобы маршал был узнаваемым, и уговорил отца одеть папаху. Для пущей колоритности поставил перед ним бутылку водки. Папа вообще-то не пил, но на зимней рыбалке в мороз рюмка водки не помешала, а уж как удалась в тот день уха! Журналисту понравилось.
Наталья Родионовна Малиновская
Во всяком деле папа был на редкость обстоятелен. Ни тени дилетантства — теоретическая оснащенность и техника ремесла заботили его в равной мере, о чем бы ни шла речь — о военном деле, о шахматах или о той же рыбалке.
Он собрал великолепную библиотеку по военной теории и истории; целую полку в папиной библиотеке занимала шахматная литература, другую — ихтиологические книги на разных языках. А рядом лежала тетрадка с надписью на обложке «Дневник рыболова» — подробные, по дням, отчеты о том, что, когда, при какой погоде и ветре было выловлено в такой-то уссурийской протоке (или в румынской горной речке, или еще где), на что лучше ловится таймень, или сом.
А сколько удилищ и удочек, крючков и грузил, спиннингов и каких-то экзотических наживок — искусных имитаций мушек и стрекоз — и всякой другой рыбарской снасти на все случаи лова на всех широтах хранила нижняя полка шкафа!
Вообще безразличный к вещам, папа во всяком месте земного шара, куда попадал, покупал рыболовную снасть — и надо было видеть, с каким вкусом и знанием дела!
Иван Сергеевич Баграмян
У деда было много увлечений. Он любил футбол — болел за ЦСКА и «Арарат». Когда «Арарат» приезжал в Москву, обязательно брал меня с собой на матч.
Дед ужасно любил гостей, был очень общительным, любил, когда вокруг шумно и весело. Кто бы ни приехал к нам на дачу, его ждал накрытый стол. А уж если дед заранее знал, что будут гости, он тщательно к этому готовился — сам ехал на рынок, покупал мясо, сам делал шашлык — никому этого ответственного занятия не доверял.
Позже, когда он уже не мог делать все сам, эта почетная обязанность перешла ко мне, а он мною руководил.
Эра Георгиевна Жукова
Папа не любил без дела валяться на диване. В свободное время он предпочитал чем-нибудь заниматься — просто гулять, охотиться, рыбачить. Рыбалка — это с детства. Семья жила бедно, иногда впроголодь, и, чтобы помочь родителям, он ловил рыбу.
Но особенно отец любил собирать грибы. Специально вывозил всю семью за город в лес. Он подходил к этому очень ответственно. Мы собирали все, что увидим, а он выбирал только самые хорошие, аккуратно обрезал ножки — в общем, в этом деле он был мастером. Даже в кругу семьи он хотел во всем быть первым и ужасно переживал, когда у кого-нибудь получалось собрать больше грибов, чем у него.
Очень ответственно он подходил к написанию своей книги. Сначала вообще не хотел ее писать, но близкие его уговорили. И началось! Потоки замечаний, иногда дельных, иногда нет. Были и просто придирки. Всего к книге набралось больше ста сорока претензий. Папа говорил, что если он со всем этим согласится, то ему придется просто переписывать книгу заново.
Тогда кто-то сведущий в таких делах посоветовал ему упомянуть в книге имя Брежнева. Папа страшно возмущался, но мы уговорили его — а что делать? И тогда-то появилась в его воспоминаниях дурацкая фраза: «Маршал поехал в армию, чтобы посоветоваться с полковником Брежневым, но не застал его». Как папа переживал, как мучался! Потом сказал: «Умный поймет, а дурак и читать не станет». Книгу опубликовали.
Материал «Российской газеты» от 07.05.2004 года
