Одной из тем, чрезвычайно интересовавших участников вчерашнего общения с Путиным на «Валдае», стали российско-китайские отношения. Президенту на эту тему было задано сразу несколько вопросов, которые все сводились к одному: как теперь, после победы Трампа на выборах в США, будут выстраиваться отношения Москвы и Пекина?
Один из участников заседания, профессор Института финансовых исследований «Чунъян» в Китайском народном университете Ван Вэнь, спросил без обиняков: «Если президент Трамп позвонит вам однажды и скажет, например, «давайте объединим усилия для того, чтобы победить Китай», каков будет ваш ответ на такой вопрос?»
В ответ Путин, заметив, что Россия и Китай дружат не против кого бы то ни было, подверг сомнению саму идею, что Трамп смог бы задать ему столь «далёкий от реалий» вопрос. И пояснил, что объединение России и США против Китая, с которым у нашей страны достигнут «беспрецедентно высокий уровень взаимного доверия, сотрудничества и дружбы», выглядит «абсолютно нереалистично».
После чего, почти без паузы, заговорил о сложном положении Трампа, учитывая что в США президент «так или иначе связан определёнными обязательствами» перед «теми людьми, которые способствовали его приходу во власть».
«Те, кто даёт [будущему президенту США] миллиарды, они же участвуют одновременно и в формировании будущей команды. А если они кого-то делегируют, они имеют возможность влиять на тех людей, которых они делегировали в эту команду, — добавил Путин. — И здесь очень важно, насколько избранному лидеру удаётся наладить контакт не только с этими группами влияния, с так называемым теневым, глубинным государством, но и с населением, с народом, с избирателями…»
Этот логический переход в ответе Путина — от дружбы России с Китаем до влияния спонсоров свежеизбранного президента США на его будущий курс — выглядит отнюдь не случайным. И вопрос об отношениях в треугольнике Москва—Пекин—Вашингтон не сводится только лишь, например, к фразе Трампа «Я должен разъединить [Россию и Китай]», которую он брякнул в интервью Такеру Карлсону не далее как 1 ноября. Дело тут как раз в тех кругах, что стоят за Трампом и его намерениями.
Как неоднократно говорилось, важнейшую роль в консервативной политике США последних десятилетий играют такие структуры, как фонд The Heritage Foundation. Этим летом «Херитедж» приковал к себе внимание своей 900-страничной стратегией «Проект 2025», в разработке которого, по данным (https://www.cnn.com/2024/07/11/politics/trump-allies-project-2025/index.html) CNN, приняли участие около 140 чиновников из первой администрации Трампа. Сам «Херитедж» хвастался, что в своё предыдущее президентство Трамп в первый же год выполнил две трети рекомендаций фонда. И хотя новоизбранный президент США публично открестился от проекта, это мало кого убедило.
«Проект 2025» нацелен прежде всего на коренное переустройство внутриамериканских процессов — «демонтаж глубинного государства». Но в нём, разумеется, поднимаются и внешнеполитические вопросы. Главный из которых — отношения с Китаем, который объявляется угрозой №1. Россия в документе упоминается десятки раз — тоже как угроза и чаще всего как раз в связке с КНР. Однако в документе есть прозрачные намёки на то, что стратегии в отношении двух враждебных Америке государств должны быть различными.
Более того, как говорится именно в подглаве «Россия» раздела «Госдепартамент»: «У следующего консервативного президента США есть выпадающая раз в поколение возможность урегулировать внешнеполитическую напряжённость внутри споров [о том, как относиться к России,] и наметить новый путь продвижения вперёд, который признаёт коммунистический Китай главной угрозой интересам США в XXI веке».
Какая ирония! Проект, призванный разрушить Deep State в США, сам выступает здесь в роли глубинного государства, дающего «карманному» президенту нереалистичные внешнеполитические установки на поколение вперёд.
Источник: Елена Панина
