Сразу и не поймешь, что это за слово такое я выбрал для заголовка. Его корень – чинчи. Чинчи в переводе с грузинского означает вышедшую из употребления, изношенную, старую, истрепанную ткань; а мечинчени в соответствии с правилами словообразования, действующими в грузинском языке, это собиратели или люди, имеющие какое-либо отношение к чинчи – по-русски получается что-то, вроде барахольщиков. Вот вам и все семантическое наполнение столь непривычно звучащего неологизма. Таким образом, фонетика и семантика вынесенного мною в заголовок слова, которое не встречается ни в литературе, ни в жизни, незатейливы и понятны, но за ними кроется социальное содержание, представляющее собой сравнительно новое явление нашей жизни…
Маргарет Тэтчер как-то сказала: «На Эверест каждый карабкается сам по себе, но на вершине у всех в руках оказывается флаг своей страны». Согласитесь, тонко подмечено и сильное высказывание! Так что же олицетворяет национальный флаг: идею, которой ты служишь, или это просто удобное для использования изношенное полотнище — «чинчи»? Бывает и так, и эдак! Все зависит от человека, от эпохи, в которую он живет. На свете, как известно, существует множество разных людей, а эпохи разнятся от героической до меркантильной. Флаг, тем не менее, представлял ценность во все эпохи, только ценился и ценится он в них по-разному – в одном случае искренне, словно высечен на скрижали сердца; в другом – лицемерно, напоказ, когда его используют в эгоистических личных целях. Все определяет то, какие именно тенденции в большей степени характеризуют тот или иной конкретный отрезок истории.
Феномен флага – древнейший. Много тысячелетий назад его использовали еще первобытные племена. Флаги тогда делали из птичьих перьев или из шкур животных. Полотнища из ткани впервые появились в Древнем Китае, затем их стали делать в Римской империи. Сегодня это широко распространенный атрибут государства, параллельно используемый общественными объединениями, организациями, компаниями… Сформировалась целая культура отношения к государственному флагу, где главное место отводится всеобщему к нему почтению. Перед флагом склоняют голову, пред ним преклоняют колени, его целуют, как святыню. Такое поведение не всегда прописано в законе, но существуют нормы и ритуалы, в каком-то смысле стоящие выше закона – их называют традицией.
Государственный флаг должен развеваться на крышах и куполах государственных учреждений. При этом его нельзя использовать везде и без разбору, потому что в таком случае утрачивается главное в культуре отношения к флагу – благоговение и трепет перед ним. Флаг, словно платок, обмотанный вокруг чьего-то тела – уже не флаг. Отсюда берет истоки нечто иное, искаженное и извращенное, потому что это откровенная общественно-политическая спекуляция, не имеющая ничего общего с патриотизмом. Это показатель фарисейского отношения и лицемерия перед Отчизной. Особенно остро такого рода тенденции проявляются и усиливаются обычно во время общественных беспорядков, в переходные периоды развития и в других схожих ситуациях.
Вот уже сорок лет мы в Грузии наблюдаем за бесконечным размахиванием государственными флагами. Сначала Гамсахурдиа со своими сторонниками сновал повсюду с флагом меньшевистского правительства времен Ноэ Жордания; затем этим флагом не погнушался и побывавший в большевиках Шеварднадзе – одиннадцать лет управлял он страной под флагом меньшевиков, потому что для Шеварднадзе главной целью был не сам флаг или государство, а власть, которую он олицетворял. Вслед за этим западные спецслужбы свергли Шеварднадзе и привели к власти Саакашвили: тот еще перед этим стал бегать, размахивая флагом с пятью красными крестами, который объявил символом своей партии – Единого национального движения. Никто не ведает, откуда он взял этот флаг. Часть историков утверждает, будто аналог его существует в истории Грузии и известен; по версии других – это европейский (масонско-розенкрейцерский) флаг. При этом остается фактом, что, начиная с 2004 года, пятикрестовый флаг является Государственным флагом Грузии.
Академик Гурам Шарадзе, который по приказу Саакашвили был расстрелян прямо на улице, трижды сбрасывал этот незаконно водруженный флаг с крыши здания тогдашней тбилисской мэрии (нынешнего сакребуло), но в итоге саакашвилевская банда победила, они обмотали этот флаг вокруг собственного зада и водрузили его на государственные учреждения. Теперь вот и так называемые Акацуки (прямая агентура Запада и все та же банда Саакашвили) размахивают этим флагом на улицах Тбилиси и других городов Грузии. В столице (и в других местах) пятикрестовые флаги можно увидеть вывешенными с балконов жилых домов и имеющими физически оскверненный вид. Белая ткань легко и быстро загрязняется, выцветает на ветру и под дождем, в конце концов принимая настолько истрепанный вид, что этот символ можно приравнять к чему угодно, но только не к флагу.
Нельзя препятствовать человеку уважать и любить свой национальный флаг, но тут принципиальное значение приобретает форма выражения этой любви. Я вообще не говорю о каких-либо запретах. Если вам угодно, грузины, можете поступать, как хотите – пожалуйста, вывешивайте флаги хоть из каждого окна, причем, не только грузинские, но и полотнища Евросоюза, США, НАТО, ОБСЕ, ООН, Украины… Собственно, именно этим вы и занимаетесь, но меня беспокоит не форма самовыражения, а другое: я хочу вникнуть в психологическую и социологическую суть этого явления. Что оно отражает? Любовь к Родине? Допустим, так, но тогда выходит, что Родину любят очень немногие. По логике, если из тысячи балконов флаг вывешен только на одном, получается, что остальные девятьсот девяносто девять обитателей квартир, которым они принадлежат, Родины своей не любят?! А тот один из тысячи, вероятно, считает, что вывешивание с балкона грязной, убогой чинчи – это показатель его исключительного патриотизма. На самом деле это, скорее, откровенная спекуляция, нежели любовь к своей Отчизне. Любовь к Отечеству проявляется, прежде всего, в честном служении ему, в созидательном труде ему во благо, добросовестном воспитании детей, а в случае необходимости – в самопожертвовании, Но она отнюдь не в показухе, не в противостоянии назло кому-то и не в провоцировании раскола общества.
В Грузии в городах законом запрещено вывешивать на балконах постиранное белье, поскольку признано, что подобные действия неэстетичны, то есть неприемлемы с точки зрения законов красоты. Считается, что такая «инсталляция» оскорбляет общество. И с этим не поспоришь – развевающиеся на балконах чьи-то трусы (прошу прощения) не могут вызывать позитивных эмоций, но то, о чем я сейчас говорю, по крайней мере, выстирано, поскольку именно после этой процедуры белье вывешивают сушиться. А несчастное «чинчи» (которое супер-патриоты принимают за флаг) настолько замусолено и истрепано, что выглядит гораздо омерзительней, чем белье, развешенное для сушки.
Флаг должен смотреться достойно, гордо, величественно и красиво. Ему требуются соответствующее окружение и атрибутика. Нельзя вывешивать государственный флаг на каждом свинарнике и курятнике и при этом заявлять, мол, я патриот. К флагу даже нельзя без особых причин прикасаться физически – тут нужна дистанция. Недопустимо воспринимать национальный флаг, как тряпку, воткнутую в какую-нибудь щель салона автомобиля. Как в спальнях нет места крестам, иконам и религиозным святыням, точно так же на балконах жилых домов нельзя без официального повода постоянно держать государственный флаг.
Я пишу, не рассчитывая на то, что буквально с завтрашнего дня все мои соотечественники задумаются и начнут поступть в соответствии с тем, что я сказал. Мы, грузины, народ очень упрямый – даже если допустить, что случится чудо, и вдруг воскреснут величайшие представители нации всех времен – Давид Агмашенебели, Шота Руставели, Иосиф Сталин, которые единодушно начнут что-то нам советовать и нас увещевать, тут же найдутся какие-нибудь умники-Акацуки, считающие себя мудрее всех остальных, которые дружно выстроятся в ряд в знак протеста.
Язык с трудом поворачивается при мысли, что народ, через тысячелетия пронесший свою культуру и традиции, испытывает дефицит цивилизованности, что сегодня в нем ощущается острейший дефицит достоинства и мысли, и это, когда речь идет о нации, давшей миру, как минимум, трех сверхгениев, имена которых я только что назвал. А сколько еще выдающихся личностей, вклад которых измеряется общечеловеческим значением, породил и воспитал многострадальный грузинский этнос! Что же получается: с одной стороны – чудесные озарения, с другой – поразительные провалы и примитивизм?!
Этому тоже требуется объяснение. Вправе ли мы, эдакие «мечинчени»-барахольщики, считать, что принадлежим к нации, роднящей нас с теми гениями, и воспринимать себя в качестве их потомков? Или, может быть, в нашей исторической и национальной генетике произошел роковой разрыв, который отнюдь не редкость для истории?! Есть народы с великими национальными именами, которые теперь не представляют собой даже тени своих великих предков. Я сознательно не называю их по именам, но догадаться, думаю, нетрудно. Представители этих народов почти ничего не сохранили и не перенесли в настоящее из своей величайшей истории – ни язык, ни дух, ни антропологические особенности. В отличии о них, мы, грузины, читаем «Витязя в тигровой шкуре» (это бессмертное и признанное в мире творение восточного Ренессанса) в оригинале, будто бы нас сопровождает дух прошедших эпох. Сохранили мы и свой физический облик. Однако…
Однако порой мы продаемся в таких мелочах, что невольно, не договариваясь друг с другом, приходим к вопросу, поставленному выше. Народ с почти двухтысячелетней историей приобщения к христианству превратился в барахолку, вывешивает на балконах рядом с нижним бельем обтрепанные государственные флаги и пытается объявить себя достойным потомком великого прошлого. Тем самым мы больше уподобляемся более древним нашим предкам, жившим дикими племенами и поклонявшимся флагам из птичьих перьев или шкур животных. Впрочем, есть и одно существенное отличие: они со своими первобытными флагами поднимались вверх по ступеням эволюционной лестницы и истории, двигаясь вперед, развивались, а мы с нашим «мечинченством-барахольством» движемся вспять и стремительно несемся вниз.
Существуют вещи, которые человеку не позволяет делать его внутренний голос, если, конечно, сам человек его слышит. Я задаю вопрос, который беспокоит меня не только из-за мечинчества, но и по ряду других причин: не оторвались ли мы, помимо всего другого, и от своего внутреннего голоса, от собственного «я», то есть не обособились ли мы от собственной истории, от самих себя, и не несемся ли к пропасти, о которой предупреждал нас великий Илья: «Не знаем – кем были, не видим – кем стали, не представляем – кем будем. Уши у нас заткнуты ватой, а глаза закрыты руками. Мы ничего не видим, ничего не слышим. Перед нами, грузинами, огромная пропасть, но мы и в ус не дуем. Мы стоим на краю этой пропасти, и достаточно одного толчка, чтобы мы рухнули в него всем скопом. Ни орел, ни беркут уже не найдут, не доберутся до наших костей, чтобы обглодать их, так глубока и бездонна эта бездна. А мы стоим и бессильно жужжим: вот он я и мой бурдюк, и жужжание это бесплодно… Что вам еще сказать? Чем порадовать?!»
Валерий Кварацхелия
