После падения Купянска, Покровска и Гуляйполя желание воевать у ВСУ резко снизится. Они и так на сломе. И надо просто нанести последний удар, чтобы эта мотивация пропала. И этот скандал с Миндичем именно сейчас нам тоже полезен. Любой раздрай в Киеве нам на руку
Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал эксперт по вопросам геополитики и мировой безопасности, кандидат философских наук Юрий Баранчик
— Юрий, на прошлой неделе Россия и Казахстан подписали декларацию о переходе отношений на уровень всеобъемлющего стратегического партнерства. На ваш взгляд, в какие конкретные решения в части экономики должен вылиться этот документ? Вроде бы, нам не за что особо критиковать Астану, учитывая, что параллельный импорт идет и промышленная кооперация есть. С другой стороны, закрытие в Казахстане связанных с Россией предприятий и усиление роли Китая все равно вызывает вопросы.
— Эта декларация так или иначе будет выполняться. Все-таки у нас с Казахстаном общая граница и большой товарооборот. Но те проблемные точки, о которых вы упомянули, наличествуют. И в связи с этим меня больше всего интересует два момента.
Во-первых, как Казахстан будет выполнять свои обязательства в рамках ЕАЭС по допуску товаров. Если у нас закрыта граница с Европой и Запад предпринимает против нас торговую блокаду, то Казахстан остается нашими воротами, через которые к нам поступает большая товарная масса в том числе из Китая. И там есть ряд проблемных моментов. Время покажет, как они будут решаться.
Во-вторых, что будет со строительством в Казахстане китайских АЭС, которые не настолько надежны, как российские. Вы же слышали, что из трех АЭС, запланированных в Казахстане, у России только одна станция, а две отданы Китаю. Это тоже политический маркер.
Тем не менее, строительство АЭС – это долгий процесс. И возможно, что с учетом экономических ресурсов и промышленного производства Казахстана, им будет достаточно одной станции. Скажем, 10-миллионной Белоруссии работает два энергоблока, и сейчас будет строиться третий. Посмотрим, какая мощность нужна Казахстану: экспортные потоки или внутреннее потребление.
В общем, перспективы это долгосрочные. Все еще может поменяться. А что касается экономических проектов России и Казахстана, то давайте сперва хотя бы одну АЭС достроим.
— При этом Казахстан предъявляет претензии именно к России за то, что Украина наносит удары по нефтеналивной инфраструктуре Новороссийска.
— Дело в том, что нефть, которая идет по газопроводу из Казахстана в Новороссийск, принадлежит американским компаниям. И когда в ходе последней ракетно-дроновой атаки Украины работа трубопровода остановилась, это ударило по интересам США. После этого цена на нефть по всему миру выросла на 1,5 процента, из-за чего на американских заправках выросла стоимость бензина. То есть киевский режим нанес удар по Трампу. Поскольку мировая экономика взаимосвязана, это яркий пример, когда хотели одно, а получили совсем другое. Мне кажется, американские нефтяные компании в Казахстане уже обратились к Трампу с тем, чтобы он удержал Зеленского от этих ударов. И если удары прекратятся, это будет выгодно и нам, поскольку мы тоже имеем с этого роялти.
— А с Китаем мы как будем выстраивать отношения, учитывая одну красивую метафору, что «мы спина к спине, а не плечом к плечу»?
— С Китаем у нас хорошая политическая основа сотрудничества. Китайцы видят, как американцы идут бульдозером в реализации своих целей. При Трампе это пошло даже более грубо, чем при Байдене. И китайцы прекрасно понимают, что взять Тайвань без помощи России не смогут. С экономическим сотрудничеством у нас тоже все нормально. Сейчас еще будет усиливаться сотрудничество по газу.
Единственное, чего бы мы хотели, чтобы Китай по ряду направлений открыл свои рынки для наших товаров. В частности, по переработке продукции, которая происходит в России. Наша пищевая продукция уже пошла на китайский рынок и пользуется большим спросом.
И, конечно, мы должны предпринимать меры у себя по тому, чтобы производить китайские товары у себя. Скажем, около 60% нашего авторынка занято китайским автопромом, притом, что он не локализован в России, а поступает из-за рубежа. И тут должно быть так же, как с западными брендами, когда для продажи на российском рынке они локализовали какое-то количество производств здесь.
Машины сейчас – это как лошади. Каждый хочет иметь своего коня. И нам надо, чтобы они здесь производились.
— Цены на автомобили сейчас очень высокие. Если мы локализуем производство китайских брендов в Китае, они будут снижаться?
— Будет. Есть хорошие экспертные подсчеты о том, по какой цене автомобили продаются в Китае и с какой маржой – у нас. При этом государство снимает 30% в виде налогов в условиях СВО. Все платят налог на войну. Поэтому мы должны с пониманием к этому относиться.
— Вы сказали, что строительство АЭС в Казахстане – это долгий процесс, и еще многое может поменяться. А может ли что-то поменяться в сотрудничестве по энергетике России и Китая, учитывая, что «Сила Сибири-2», по экспертным подсчетам, будет готова не раньше 2030 года?
— Не думаю. Основная электрогенерация Китая по-прежнему приходится на ТЭЦ на угле, и им все равно будет нужен газ. Тем более, очень много энергии сейчас потребляют центры обработки данных (ЦОД). В США это уже стало серьезной проблемой даже в штатах с избытком электроэнергии, потому что идет массовое строительство центров для нейросетей и искусственного интеллекта. В Китае аналогичная ситуация, и их ЦОДам тоже потребуется много электричества. Так что наше сотрудничество по энергетике имеет очень широкие основания.
— Торговая война США и Китая. Правильно ли я понимаю, что сейчас обе стороны взяли паузу для возобновления активных действий?
— Да. Трамп надеялся сломать Китай угрозой введения пошлин, но Китай выставил серьезные ответные требования. В частности, по редкоземельным металлам, на которых держатся те же американские ЦОДы и ВПК. Я даже не вспомню, сколько уходит цветных металлов на создание одного истребителя пятого поколения. В общем, это был бы серьезный ответный удар Пекина, поэтому американцы не смогли их прогнуть.
Мы же видим, с какими сложностями столкнулось автомобилестроение в Европе из-за тех же цветных металлов. Были даже отдельные оценки относительно того, сколько таких металлов осталось у БМВ и Фольксвагена – на месяц. И если бы вопрос не решили, через месяц производство машин в Европе просто остановилось бы.
В будущем диалог США и Китая продолжится. Трамп попытается еще раз атаковать, но эти попытки будут очень аккуратными и осторожными, потому что у Китая есть серьезные контраргументы.
— Правду ли говорят, что истерика Трампа по поводу ядерных испытаний связано с тем, что он до смерти боится сотрудничества России и Китая в стратегических вооружениях?
— В том числе. Но главная проблема США связана с тем, что у них утеряны технологии производства ядерного оружия. Почему еще пять лет назад активно обсуждалась тема, что американцы переходят к созданию малых ядерных бомб? Потому что у них мало военного урана. А тут еще и мы отказались поставлять им обогащенный уран в рамках известной сделки. То есть их арсеналы сокращаются. Отсюда эти попытки Трампа накалить международную обстановку – проблемы американского ВПК.
— Нападет он на Венесуэлу, чтобы хоть как-то оживить американский ВПК?
— Не нападет. Уже появилась информация, что Трамп и Мадуро обсуждают возможности переговоров: сначала через представителей, а потом и прямых. Тем более, в Венесуэле сильная армия, поддерживаемая российскими и китайскими советниками, а также специфический театр военных действий. Максимум, что возможно, так это какой-то авиационный удар. И то, не факт. Если там есть наши зенитные комплексы, то потеря даже одного F-35 будет воспринята американцами очень болезненно.
— Еще Трамп все же решился на публикацию файлов Эпштейна. Как это может повлиять на внутриполитическую обстановку в США?
— Это серьёзная вещь. Появляется все больше информации, что Эпштейн действовал не сам по себе, а был лишь наконечником копья израильских или даже британских спецслужб. Это была целая кампания по сбору компромата на мировую элиту. Поэтому Трамп не пойдет на публикацию всех этих документов. Может быть, его там нет, но там могут быть и другие фигуры, которые стоят за Трампом. Да и у демократов есть фигуры, которые не хотят, чтобы они были опубличены. Поэтому больше 150 гигабайт из 300 не будет обнародована. Половину опубликуют, дойдут до какого-то уровня, и на этом все прекратится.
— По поводу Европы. Министр обороны Германии Писториус в очередной раз заявил, что в ближайшие годы может начаться война между Россией и НАТО. Украина и Франция собираются заключить стратегическое соглашение на десять лет. Нас это не должно волновать после испытаний новых видов стратегических вооружений? Или к этой угрозе надо отнестись со всей серьезностью?
— К этому надо отнестись со всей серьезностью. Порох надо держать сухим. Возможности Европы в части конвенционального оружия остаются большими. И любая война – это потеря наших людей и экономики. Думаю, Европа до этого не дойдет. Другое дело, что мы должны предпринимать серьезные усилия, чтобы она до этого не дошла.
Одно из этих усилий – это именно экономика. Да, наша экономика испытывает трудности, но у Европы этих проблем гораздо больше. Посмотрите на электоральные настроения во Франции, Германии и Британии. Осенью 2026 года в Германии пройдут выборы в местные советы, и есть серьезные основания полагать, что там победит «Альтернатива для Германии». В Британии тоже есть основания полагать, что однопартийцы Стармера скинут его еще до нового года. Потом могут быть объявлены досрочные выборы в Палату Представителей, если не смогут избрать нового премьера. А если на досрочных выборах победит Найджел Фараж с правой повесткой, который ориентируется на Трампа, с ним можно будет договориться.
А если в Европе сменится вся элита, войны не будет.
— Откуда мы сможем взять ресурсы для экономического рывка?
— Нам надо переходить на мобилизационную экономику как минимум до окончания СВО. Тут все по Сталину: «Нам надо пройти этот путь за десять лет, иначе нас сомнут». Еще у нас есть сектора экономики, которые жируют и не хотят участвовать в общей кассе. Прежде всего, финансовый. И если мы единая страна, то траты должны быть пропорциональными. Кто-то дает сто рублей, а кто-то – миллион. Справедливость – это национальная идея России. И она должна касаться всех сверху-донизу.
— Ну и по Украине. Правду ли говорят, что в ходе наших ударов по энергетике мы все же стали бить по подстанциям АЭС?
— Мы бьем по подстанциям, которые ведут к украинским АЭС. После этого они на несколько дней прекратили работу и перешли в режим холодного останова. Как сейчас – не знаю. Но после недавнего налета на Одесскую область регион снова погрузился во тьму. В Харькове тоже было серьезное попадание. Эти удары показывают украинцам, что киевский режим не волнует их безопасность. Да и украинские солдаты на фронте видят, что в тылу огромные проблемы. Может быть, они поймут, что им надо на Киев пойти, а не со своими воевать.
— Падение Купянска, Покровска и Гуляйполя может привести к тому, что ВСУ развернут штыки и пойдут на Киев?
— Нет. Но после их падение желание воевать у ВСУ резко снизится. Они и так на сломе. И надо просто нанести последний удар, чтобы эта мотивация пропала. И этот скандал с Миндичем именно сейчас нам тоже полезен. Любой раздрай в Киеве нам на руку.
— Вы сказали, что нам для предотвращения войны с Европой нужен экономический рост. Но, может быть, настанет момент, когда нам все же придется первыми провести ядерные испытания?
— Первыми мы точно не пойдем. Мы и так регулярно тренируем войска нашей ядерной триады. Тут у нас перед американцами огромная фора. Волноваться не стоит. Я вообще считаю, что США на это не пойдут. Если на фоне их испытания какого-нибудь «Трайдента» мы взорвем «Буревестник» или «Посейдон», Трампу это не понравится. Тем более, у нас есть неядерный «Орешник». И если США что-то взорвут, то мы на Украине можем испытать «Орешник» уже в боевом оснащении. А они этого не хотят.
