Власти постсоветских стран повернутся лицом к России после завершения специальной военной операции на Украине. Об этом в интервью агентству «Евразия 24» заявил казахстанский политолог Максим Казначеев.
О многовекторности
Никакой идеологической базы под концепцией внешнеполитической многовекторности в Казахстане нет. Просто в 90-е годы была выбрана удобная модель, которая позволяла лавировать в зависимости от текущих сиюминутных интересов, которую впоследствии обозначили в качестве концепции так называемой многовекторности. В переводе на простой язык это означает, что в любой непонятной ситуации мы руководствуемся простейшим принципом текущей сиюминутной выгоды и при этом оставляем за скобками долгосрочные стратегические последствия такого рода поведения. И самое главное — долгосрочные последствия восприятия такого поведения основными геополитическими игроками.
То, что на официальном уровне власти провозгласили в качестве многовекторности, не находит серьезной социальной поддержки в обществе. Оно в любом случае фрагментировано на различного рода социальные и идеологические страты, различного рода культурно ориентированные группы. А попытка механически объединить это в виде некоей концепции многовекторности не срабатывает. То есть социальные группы, которым это адресовано, в любом случае выбирают тот или иной удобный идеологический фрагмент. И для построения дальнейших политических нарративов используют только то, что удобно, оставляя за кадром то, что неудобно.
О переводе казахского алфавита на латиницу
Во-первых, под одну гребенку разные тюркские языки на латинском шрифте не подводятся. Это было ясно еще в тридцатые-сороковые годы двадцатого века. Во-вторых, то, что кто-то использует латинский шрифт, а кто-то не использует, — это вопрос личных предпочтений. То есть, с точки зрения функционирования языка как социального механизма и социального института, эти отдельные субъективные хотелки по большому счету никакой роли не играют. А использование латинского шрифта — это не более чем элемент политической манифестации своей личной позиции. И в этом смысле дискуссии вокруг перехода на латиницу не сплотили общество, а, наоборот, его фрагментировали. Внесли новый элемент раскола и расхождения.
О «Великом Туране»
Отсутствие хоть сколь-нибудь серьезной идеологической базы внутри страны приводит к тому, что мы вынуждены во внешней политике руководствоваться всякими мифологемами типа многовекторности. Если говорить о проекте так называемого «Великого Турана», то за скобки этой мифологемы выводится один предельно простой факт: кто будет финансировать подобного рода геополитический проект? А когда мы начинаем смотреть на реальных спонсоров и бенефициаров проекта, то это на поверку оказываются британские компании и британские органы государственной власти, включая спецслужбы. Турецкого в этом проекте на самом деле очень и очень немного. Собственно, как и изначально с десятых-двадцатых годов прошлого века не очень много именно турецкого элемента было во всей риторике вокруг туранизма.
То есть это, откровенно говоря, британский геополитический проект, который просто использует Турцию как удобную вывеску для реализации элементов мягкой силы. Чтобы понимание того, что это неоколониальная концепция, не очень резко бросалось в глаза политическим элитам тюркских государств Центральной Азии.
Насколько срабатывает эта схема? Наверное, не срабатывает. Потому что в конечном счете в любом случае очень легко проследить реальных политических и экономических игроков, субъектов, которые вовлечены в подобного рода геополитическую конституцию.
О переписывании истории Казахстана и учебников
Турция делает это все на британские и американские деньги. Так же, как, например, переписывание истории Украины осуществлялось игроками из Германии и Австрии, но тем не менее лежало в общем контексте фрагментации постсоветского пространства. То есть здесь необходимо отделять субъект действия от инструмента, с помощью которого этот субъект действует в постсоветских странах. В данном случае Турция — это просто ресурс. Безусловно, турецкие политические элиты рассчитывают получить свою долю сырьевого пирога, который будет потом когда-нибудь приобретен, за счет стран Центральной Азии. Та же самая часть транзитных потоков, сырьевых поставок углеводородов, металлов и т. д. Но в любом случае от, условно говоря, стопроцентного объема поставок экспорта доля Турции будет составлять 10−15%. Все остальное уйдет конечным бенефициарам в Лондон.
О цели проекта «Великий Туран» и его соперничестве с другими проектами
Она заключается в перераспределении сырьевых и экономических ресурсов постсоветского пространства в пользу британских элит. Проект активизировался после распада Советского Союза по одной простой причине: сформировался вакуум силы, который подобного рода проекты начали заполнять. Безусловно, по мере изменения позиции других геополитических игроков и возможностей по перераспределению сфер влияния в Центральной Азии и на Кавказе также будут меняться.
У проекта «Великий Туран» есть очень серьезный конкурент в виде Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), который сейчас также приобретает экономическое измерение. И в любом случае мы будем свидетелями того, как два абсолютно разных по потенциалу экономических и геополитических игрока — Пекин и Лондон — смогут выстроить и перераспределить результаты распада Советского Союза начала 90-х годов.
В то время США и Великобритания воспользовались моментом и захватили в Центральной Азии и на Кавказе слишком большие куски. Сейчас по мере перераспределения геополитических возможностей в пользу Китая подобного рода границы экономических сфер влияния будут меняться. Мы это уже видели на примере того, как одна из стран, входящих в проект «Великий Туран», Киргизия, просто провела национализацию британских активов в виде месторождения Кумтор. Аналогичного рода процессы по перераспределению ресурсов нефтегазовой сферы можно ожидать в Казахстане. Мы видим, что та же самая Туркмения как страна, тоже приглашенная в Организацию тюркских государств, в большей степени организует свои сырьевые поставки природного газа на китайский рынок, а не в Турцию и не в Великобританию. То есть соперничество двух геополитических проектов в Центральной Азии будет нарастать. Плюс не надо сбрасывать со счетов и малый евразийский проект — Евразийский экономический союз.
А любителям «Великого Турана» нужно учесть один важнейший фактор: после завершения специальной военной операции, которое уже не за горами, правила игры на всем постсоветском пространстве резко изменятся. И на подобного рода геополитические и экономические проекты, такие как «Великий Туран», политическим элитам стран Центральной Азии необходимо будет получать политическое разрешение в Москве.
Это вопрос во времени. Но по той ситуации, которую мы видим на линии боевого соприкосновения, время это истекает у британских проектов на всем постсоветском пространстве.
О колонизации Казахстана и выводе капиталов
В данный момент мы имеем колониальную сырьевую экономику, в которой основные активы принадлежат бенефициарам либо на западе, либо на востоке. А политическая элита Казахстана выполняет функцию обслуживающего менеджмента на данной подконтрольной территории.
Основной объем казахстанских денег, которые выводятся из страны, фиксируются в оффшорных зонах, подконтрольных Британии. В первую очередь, это Кипр. Далее Виргинские, Каймановы и Багамские острова и т. д. Необходимо еще отметить львиную долю выводимых из Казахстана капиталов в Нидерландах. Но здесь важно сделать одну важную ремарку. Дело в том, что монархические семьи Британии и Нидерландов настолько тесно переплетены между собой, что правильнее говорить о Нидерландах как о филиале Великобритании на территории континентальной Европы. То есть в любом случае утечка капиталов из Казахстана идет не столько в США, сколько в Великобританию. Одновременно с этим очень модным направлением в последние 10−15 лет стали Объединенные Арабские Эмираты и Катар. Но следует помнить, что обе эти страны всего лишь 80 лет назад были колониями Британии.
Хранение казахстанских капиталов в британских банках — это основной элемент давления на политическую элиту Казахстана. Любые попытки проявления самостоятельности жестко пресекаются замораживанием счетов. Причем не только официальных, которые находятся в Британии, но, что гораздо болезненнее для казахстанской элиты, офшорных. Казахстанская элита думает, что это якобы закрытая информация. Но на самом деле все транзакции абсолютно ясно видны в Лондоне.
Об информационно-идеологическом влиянии Запада
Для того чтобы не потерять свои активы в западных банках, казахстанские олигархи финансируют западные информационные проекты в Казахстане. То есть Западу не обязательно искать какие-то обходные каналы для финансирования своих информационных проектов в Казахстане. Достаточно просто взять какую-то олигархическую группу, которая работает в стране, и сделать своеобразный обмен: мы не трогаем ваши активы на Западе, а вы за это финансируете наши информационно-идеологические проекты у себя в стране. Эта схема отработана и используется не только в Казахстане и не только на постсоветском пространстве, а фактически по всему миру. И она ценна тем, что нет необходимости демаскировки западных агентов влияния здесь за счет того, что транзакции не проходят через границу. То есть достаточно обычного пресловутого телефонного права — звонок из Лондона сюда с просьбой профинансировать тот или иной политический, информационный или НПО-шный проект.
О действии и бездействии казахстанских спецслужб
Они должны отслеживать транзакции и финансирование, идущие вразрез с тем политическим курсом, который обозначает президент Токаев. То есть он объявляет Россию основным стратегическим партнером и в то же время допускает на территории страны работу различного рода неправительственных организаций и информационных структур, которые напрямую торпедируют его политику на постсоветском пространстве. Или, например, факт того, что казахстанские спецслужбы и дипведомство долгое время закрывали на откровенно провокационные действия ряда западных посольств, которые целенаправленно разгоняли синофобскую повестку. То есть откровенно провоцировали конфликт между Казахстаном и Китаем.
Насколько это подрывало возможности центральных властей по выстраиванию отношений с ведущим на сегодняшний день экономическим игроком, остается риторическим вопросом. И только после бегства США из Афганистана в 2021 году риторика и действия казахстанских властей позволили информационные провокации в отношении Китая пресечь. Замечу, что с того же сайта американского посольства подобного рода провокационные статьи были удалены только в 2022 году, когда китайская сторона жестко потребовала от стран Центральной Азии не допускать переноса американских военных баз, убегающих из Афганистана, на территорию региона.
О попытках поссорить Казахстан с соседями
Украинский конфликт — это один из элементов восстановления субъектности Российской Федерации на постсоветском пространстве. У нас в журналистской среде, особенно в национал-патриотической, очень часто преувеличивается значимость этого конфликта. Она раздувается чуть ли не до вселенского противостояния.
Авторы подобного рода идеологических нарративов примеряют на себя украинскую шкуру. Потому что у них нос в пушку ровно в такой же степени, как у Киева. Уже понятно, что те цели, которые киевский режим ставил перед собой в 2022 году, достигнуты не будут. Сейчас для них стоит вопрос о том, как минимизировать политические потери. И когда всё закончится, подобного рода правила игры будут транслироваться не только на Украину, а на всё постсоветское пространство. И в связи с изменениями этих правил внешнеполитическую риторику казахстанским властям придется менять.
Она, кстати, уже стала меняться примерно с осени прошлого года, с большого саммита БРИКС в Казани. То есть примерно с этого периода мы видим серьезные изменения геополитической ориентации Казахстана в сторону Большой Евразии.
О мышлении казахстанского общества
Проблема заключается в том, что на протяжении последних 35-ти лет казахстанское общество, особенно интеллигенция, жили в условиях доминирования одного геополитического центра. Сейчас, когда происходит смена американоцентричного миропорядка, они просто не понимают, как себя вести, куда бежать, куда прятаться и что делать с тем, что они наговорили за 35 лет.
О контрактах с западными нефтедобывающими компаниями
Как только появятся дополнительные маркеры ослабления США и Великобритании, контракты и соглашения о разделе продукции будут пересматриваться. Активная правовая, информационная подготовка к этому ведется. Но пересматриваться контракты, скорее всего, будут в пользу Китая. Поскольку никого другого, способного потянуть столь масштабные проекты, не видать.
В любом случае нужно время. Необходимо окончательное завершение украинского кризиса. Превращение его в некий модельный кейс, который будет демонстрироваться политическим элитам постсоветского пространства как индикатор ослабления контроля со стороны англосаксов за большим евразийским пространством.
Об информационной войне
Государство находится в иллюзии того, что контролирует ситуацию в медиапространстве. По крайней мере, профильные чиновники, которые отвечают за информационную политику, почему-то абсолютно уверены, что смогут переломить периодически возникающие негативные информационные тренды в пользу государства. Однако эксцессы двух-трехмесячной давности с откровенно антивластными вбросами по вопросам внутренней политической кухни в Акорде показали, что на самом деле никакого эффективного контроля над оппозиционной прозападной либеральной тусовкой у официальных идеологов власти нет. Либо они сознательно допускают подобного рода эксцессы с тем, чтобы подорвать позиции центральных властей, президента при контактах с внешними партнерами.
https://eadaily.com/
