Враг повержен. Большая война в Европе окончена. Спустя считаные месяцы СССР и американо-британские союзники окажутся по разные стороны баррикад. Но 80 лет назад в Потсдаме мир еще мог рассчитывать на более благоприятное будущее. Как проходила третья и последняя встреча антигитлеровской коалиции — в материале РИА Новости.
Неслучайное место
Прошло всего пять месяцев с тех пор, как Сталин, Рузвельт и Черчилль поднимали в Ялте тост за следующую встречу в Берлине. Американскому лидеру уже не суждено было поучаствовать в послевоенном переустройстве мира — он скончался в апреле 1945-го. Пришедший ему на смену Гарри Трумэн никогда не питал симпатии к Советскому Союзу. Переговоры простыми быть не могли. И хотя все понимали, что встречаться надо в самом сердце поверженного рейха, Вашингтон высказывал возражения.
«Президент сказал, что ему не нравится выбор места встречи в Германии. Он считал, что на этот раз Сталин должен прибыть к нам, и имел в виду в качестве возможного места Аляску», — говорилось в узком кругу одного из совещаний в Белом доме.
Последние бои с Германией были ожесточенными, Берлин лежал в руинах. Для конференции во всем городе не нашлось ни одного подходящего места. Обратили внимание на предместье немецкой столицы Потсдам, где сохранился дворец Цецилиенхоф, некогда принадлежавший семье наследного принца Вильгельма.
Были и символические соображения. Перед усыпальницей прусских королей в гарнизонной церкви Потсдама в 1933-м престарелый рейхспрезидент Пауль фон Гинденбург скрепил рукопожатием назначение Гитлера канцлером, открыв для Германии прямой путь к нацизму, а для всего мира — к войне. Круг истории замкнулся в том же месте.
Черчилль хотел начать конференцию как можно скорее — до отвода основной части англо-американских войск из Европы. Сталина этот вопрос не волновал. Главным для него было провести встречу после Парада Победы 24 июня. В остальном советский вождь оставил решение за союзниками.
Трумэн, в отличие от британского премьера, не торопился. Он планировал сперва провести двухстороннюю встречу со Сталиным, как делал раньше Рузвельт. Черчилль, раскусив американского президента, был раздражен и допустить такого не мог. Тогда Вашингтон решил немного потянуть время.
«Отец оттягивал начало работы конференции, потому что хотел провести ее после того, как будет испытана атомная бомба», — вспоминала дочь Трумэна Маргарет.
Американский план сработал. Именно в Потсдаме не без намека Трумэн рассказал Сталину об успехе американской ядерной программы.
Опасения президента
Об атмосфере «одной большой семьи», по выражению Рузвельта, говорить уже не приходилось. Открытой враждебности в Потсдаме не было, но черты грядущего геополитического противостояния просматривались.
Каждый преследовал собственные цели. СССР хотел закрепить итоги окончившейся войны и не допустить новой, сохранив сотрудничество с союзниками. Москва рассчитывала обеспечить себе пояс безопасности из дружественных государств Восточной Европы, освобожденных Красной армией, а также укрепить позиции на Дальнем Востоке.
Основный посыл документов Госдепартамента, лежащих на столе Трумэна, заключался в недопущении уступок Сталину. Как рычаг давления Вашингтон рассчитывал использовать разрушенную войной советскую экономику, нуждавшуюся в немецких репарациях и западных кредитах.
Черчилль прибыл в Потсдам, по сути, со сценарием начала холодной войны.
«Одно из двух: или мы сможем договориться о дальнейшем сотрудничестве между тремя странами, или англо-американский единый мир будет противостоять советскому миру. И сейчас трудно предвидеть возможные результаты, если события будут развиваться по второму пути», — передавал слова премьера советский посол в Лондоне Федор Гусев.
Американцы не хотели поддерживать воинственный настрой, который не могла скрыть от советских представителей английская вежливость. Вашингтон опасался справедливой критики Москвы. Вероятно, поэтому Трумэн отказался от встречи с премьер-министром в Лондоне перед конференцией — и оказался прав. Первое, что спросил Сталин в Потсдаме: не встречался ли президент уже с господином Черчиллем?
Разговор без сантиментов
Трумэн и Черчилль прибыли в Берлин на день раньше Сталина. Решили посвятить свободное время экскурсии. Разрушенный город не мог не впечатлить. Посетив разгромленную рейхсканцелярию, британский премьер в поучительной манере произнес: «Отсюда Гитлер собирался править миром. Сколько их было таких, и все оскандалились».
«Вот что бывает, когда переоценивают свои возможности», — заявил американский президент при посещении гитлеровского бункера. Приехавший на следующий день советский лидер, увидев руины, говорил жестко и без сантиментов.
«Так будет и впредь со всеми любителями военных авантюр», — сказал Сталин.
Во дворец Цецилиенхоф Трумэн входил в приподнятом настроении. Конференция казалась многообещающей, особенно после сообщения, полученного накануне: ровно за сутки, 16 июля 1945-го, на базе ВВС США в Нью-Мексико прошло первое успешное испытание ядерного устройства.
За пять часов до открытия конференции Трумэн встретился со Сталиным. «Очень рад», — сказал президент, пожимая вождю руку и подчеркивая желание установить такие же дружеские отношения, как были у советского лидера с Рузвельтом.
«Советское правительство готово идти вместе с США, но без трудностей не обойтись. Важнее всего — желание найти общий язык», — ответил Сталин, передав Трумэну право председательства на первом пленарном заседании.
Раздел Германии дискуссий уже не требовал. Союзники лишь подтвердили общие намерения не допустить превращения страны в источник новой агрессии. Разногласия начались, когда речь пошла о Восточной Европе.
Трумэн потребовал немедленной реорганизации правительств Румынии и Болгарии, возникших в ходе антигитлеровских переворотов и поддержавших СССР. Сталин был готов к ответу и заявил, что ситуация там такая же, как и во всех остальных освобожденных странах, в том числе тех, где стояли западные войска. Он также заставил союзников почувствовать неловкость, напомнив про режим Франсиско Франко в Испании, поддерживавшего Гитлера войсками на Восточном фронте.
«Я бы только хотел, чтобы испанский народ знал, что мы, руководители демократической Европы, относимся отрицательно к режиму Франко», — заявил Сталин.
В Потсдаме советский лидер впервые в таком объеме пользовался своим дипломатическим преимуществом. Его аргументы парировать было сложно, но Черчилль пытался. Он сказал, что в Румынии и Болгарии «коммунистическое меньшинство», которое не позволяет союзникам их признать и предоставить место в ООН.
Давление Запада на дружественные СССР режимы было слишком очевидным. Тогда Сталин напомнил, что демократически избранных правительств нет ни в Бельгии, ни во Франции, ни в Италии, которая, вообще-то, тоже была гитлеровской союзницей. Трумэн и Черчилль были непреклонны. Советский вождь в ответ решил не поддерживать Рим в членстве в ООН и отказался легитимизировать положение в стране.
Жесткий спор вышел из-за Польши. Сталин предложил расширить границу страны на западе за счет немецких территорий. «Поляки не имеют права взять себе часть Германии», — возражал Черчилль. Когда советская сторона пригласила польскую делегацию в Цецилиенхоф, англо-американцы ослабили упорство, опасаясь потерять поддержку соседа СССР.
Сложным был и разговор о репарациях. Сталин и нарком иностранных дел Вячеслав Молотов неоднократно подчеркивали, что Советский Союз потерял больше всех, а его экономика разрушена.
В Ялте американцы обещали Сталину 20 миллиардов долларов немецких репараций. Англичане уже тогда не думали брать на себя такие обязательства перед Москвой, а в Потсдаме от них отказался и Трумэн. Союзники откровенно не хотели помогать СССР восстановиться, отбивая и уклоняясь от всех предложений советской делегации.
Тем не менее самое большое поражение в Потсдаме понес Черчилль. Он так и не смог обернуть дискуссии в свою пользу. К тому же премьер прибыл туда уже проигравшим: его Консервативная партия накануне уступила на выборах лейбористам. Его место за столом 28 июля занял новый глава правительства Британии Клемент Эттли. Ему, Трумэну и Сталину еще только предстояло поставить точку во Второй мировой войне.
Источник: РИА Новости
