Запад нашел солнечное сплетение Ирана и бьет туда четко и методично. Ему, конечно, помогают изнутри. Кто? Почему? Объясню на личных впечатлениях.
Уличная торговля футболками Вадим ШЕРСТЕНИКИН
Принято считать, что Ираном правит «режим аятолл», он цельный, трещин нет. Это так и не так. Иран, как мне показалось, страна, раздираемая внутренними противоречиями, как поздний СССР. Застал эти странные годы. Когда можно было являться комсомольцем и даже, прости, Господи, коммунистом и ходить по улицам с пакетом «Монтана». Помните такие пакеты с огромным женским задом? Был еще вариант пакета. На нем три тетки и мужик, все в ниспадающих джинсах, буквально жрут мороженое из неприлично огромных вафельных рожков и сверху написано «Америка»? Сейчас мне кажется, что эти пакеты завозили в СССР не случайно, а в рамках идеологической диверсии. Эти символы играючи побеждали государственную идеологию. Общество разлагалось само, с радостью и упорством добывая любые вещи, сделанные на Западе. Лишь бы не «совок» и не «соцлагерь».
На местном рынке можно купить все Вадим ШЕРСТЕНИКИН
Грошовые электронные часы «Монтана» с семью мелодиями (4,5 американских доллара в сингапурской лавке), стоили как месячная зарплата советского инженера. Иностранные кроссовки могли снять в темном углу, причем, даже с трупа. То есть, ширпотребовский хлам мог стоить жизни! Банки пустые от иностранного пива собирали и пачки от сигарет, позорище. Так вот, в Иране все примерно так же, насмотрелся в далеком 2012 году и вряд ли с тех пор стало лучше. Внешне все благочестиво: на пятничный намаз в Тегеране выходит 1 миллион человек (по другим данным — 5 млн.), но…
1. Первое что я увидел в аэропорту Тегерана — фото в газете — несколько мужчин и женщин со связанными руками, в униформе концлагерных гетфлингов и рядом логотип «Фейсбук» (запр.в РФ). Жюри первого иранского конкурса красоты село в тюрьму в полном составе.
2. Спутниковое телевидение запрещено, но, когда я вскрыл дверь и вылез на террасу гостиницы, увидел, что все городские крыши покрыты тарелками — новыми и ржавыми. Их были многие тысячи, до горизонта, но с улицы их не видно.
Вечерний Тегеран Вадим ШЕРСТЕНИКИН
3. Проституция запрещена, но на въезде в северный район Тегерана, тетя в никабе сунет тебе в окошко машины визитку — «временный брак», на два часа.
4. «Мальборо» — харам, знак шайтана, за него вешают — продавец в лавке каждый вечер показывал, как — «кхххх!», страшно пучил глаза и тут же доставал мне пару пачек из-под прилавка.
5. Интернет в Иране, натуральный «Чебурнет», но ВПН есть у всех.
6. Доллар американский в Иране – расчетная единица. Долларами я оплачивал государственного переводчика от МИДа, в долларах считают стоимость авиабилетов даже на внутренние авиарейсы!
В городе Кум, духовной столице исламской революции 1979 года, многолюдно даже в будний день. Вадим ШЕРСТЕНИКИН
И таких деталей быта, расподобляющих сознание, очень много. И протесты уличные, и перформансы феминисток, клубы ночные и т.д. Это обратная сторона стабильности — рождается поколение, которое хочет все изменить. Так устроен человек, прошито в подкорке, иначе мы по-прежнему жили бы в пещерах… Запад бы не полез, не имея слоя союзников, Запад не любит проигрывать, тем более в таких старых, почтенных противостояниях…Пепел иранской революции 1978 года, до сих пор стучит в коллективном сердце Госдепа. Прозападное правительство вышвырнули из страны, власть взяли исламские фундаменталисты и их боевое крыло – Корпус стражей исламской революции.
За день до отъезда из Ирана, я оказался в квартире убитого ученого-физика Мостафы Ровшана. Его подорвали в машине возле собственного дома. Кто подорвал – понятно. Скромная квартира убитого ученого была набита молодежью. Студенты и ученики Мостафы Ровшана пришли к его родителям поклясться, что продолжат его дело. Я смотрел в глаза этих молодых парней, и не видел там ни тени лжи или сомнений. Не видел в их глазах страха, только боль и ненависть. И это была вторая сторона жизни Ирана.
Отец ученого-физика, убитого западными спецслужбами Вадим ШЕРСТЕНИКИН
