С читателями «Грузии и мира» беседует бывший министр финансов Грузии, доктор экономических наук, профессор Грузинского технического университета Давид Якобидзе. Тема разговора: обнародованный правительством Грузии антикризисный план.
— Вообще-то, все, что нам представили посредством телевидения, очень трудно назвать планом. Господин Гахария ознакомил нас с предварительно разработанным перечнем дел, которые необходимо выполнить. Но рядом с каждым обязательно должны фигурировать последовательность и сроки, прилагаться механизм исполнения, а этого мы, к сожалению, так и не увидели. Я бы не стал заострять ваше внимание на подобных вопросах, если б они не обещали стать крайне актуальными. Ведь оппоненты наверняка не замедлят обрушиться в прессе с острой критикой правительства.
(Интервью было записано сразу же вслед за представлением плана, буквально через несколько часов после его обнародования. На то, чтобы ожидания господина Якобидзе полностью подтвердились, много времени не потребовалось: критические оценки последовали незамедлительно!)
До выступления премьер-министра члены кабинета настойчиво повторяли, что будет представлен широкомасштабный и всеохватный план, тем самым, как бы заранее готовя нас к эффективным мерам и действиям, однако в реальности вся эта риторика излила поток воды на мельницу оппозиции.
Между тем, сам Георгий Гахария проявил осторожность, заявив, что это был пакет заботы, который предстоит осуществить правительству – то есть, минимальный пакет мер, исходящий из существующих на сегодня возможностей, который, по мере накопления сил, в перспективе ориентирован на расширение.
— Но если это не план, как же нам назвать то, что было представлено?
— По сути это перечень политических решений, принятых нашим правительством начиная с 26 января нынешнего года по сей день. Он насыщен мероприятиями, направленными на подавление нашей активности в условиях пандемии коронавируса. Как мы оцениваем этот период?
Некоторые считают, что налицо кризис, но я полагаю, что все это следует расценить как деформацию общественных отношений, к которой нас принудили, и теперь мы вынуждены устанавливать всевозможные ограничения, даже не представляя, что за результат они нам принесут.
И, вообще, если спросить меня, то используемая риторика нуждается в серьезном улучшении. И вопрос этот не столько за экономистами, сколько, и, прежде всего, за Языковой палатой. Спрашивается, кому все это адресовано, когда, к примеру, говорят «оперирование таксистов» или «разработка бэдэдэ», имея в виду действия налоговиков, краткосрочный план и т.д.? Поймут ли люди сказанное? Или ты всего лишь перед кем-то красуешься, пытаясь набить себе цену?
— Одной из причин поражения украинской власти, когда там победил «майдан», стала по мнению многих как раз попытка наладить отношения с народом, общаясь с ним на таком вот искусственно осовремененном языке, «обогащенным» иностранными терминами…
— Потому-то никто ничего и не понял, однако это тема для другого разговора. А пока нам надо позаботиться о своей экономике, на которую крайне отрицательное воздействие оказала потеря времени.
Так и подмывает спросить, почему за все это время не удалось внести в законодательство адекватные изменения и почему в виде льгот в пользу народа они были осуществлены лишь в самый последний момент?
В мае собирались утвердить новый бюджет, измененный и скорректированный. Прекрасно, но тогда почему не вписать в него и то, у кого какие будут права и какая на кого ляжет ответственность. В предыдущих бюджетах текстовая часть отсутствовала, приводились лишь цифры поступлений и, затем, сколько куда было потрачено.
Бесспорно, все это необходимо, но не лучше ли заодно оговорить, что в отдельных ситуациях, например, в условиях чрезвычайного положения, министр финансов имеет право переносить расходы из одной статьи в другую, а тем, к которым нельзя прикасаться, дать название защищенных статей бюджета.
Пока недостаточно ясно наше правительство учитывает и то, что может произойти уже в ближайшее время, когда дефицитными станут не только отдельные продукты, но и на денежные ресурсы в государственном секторе, плохо представляет себе ситуацию, при которой сдерживание расходов затруднится, не знает, сколько времени придется затратить на приостановку некоторых конкретных статей (освоение которых было уже начато) и т.д. Пора уяснить, что свободно распоряжаться существующими средствами больше не получится, и коронавирус убедительно нам это продемонстрировал.
Правительство ввело новые нормы и правила, что неизбежно приводит к дискуссиям и спорам. Нет сомнений, что критики и на этот раз продемонстрируют отрицательный настрой по отношению ко всем изменениям, к любым цифрам, которые будут сформированы на основание политических решений.
Правило тут несколько иное: когда в государственно-политический документ записывается какая-нибудь цифра, к ней в обязательном порядке должна прилагаться программа освоения, поскольку то, что фигурирует на бумаге, в данном случае отнюдь не абстракция. Должно быть конкретно просчитано, кому сколько выделить и на каком основании, установлены приоритеты – первый, второй и т.д. Рядом следует указать, какое ведомство за что конкретно отвечает и перед кем и за что сполна отчитывается.
— Ну да. Иначе оппоненты немедленно пойдут в наступление: мол, какой-то меценат пожертвовал 100 миллионов вовсе не на дело, а попросту, чтобы переложить деньги из одного кармана в другой – ну и прочие популизмы в таком ж духе.
— Всегда бывает так, когда появляются основания для сомнений. Если суммировать первую группу замечаний, следует сказать: у нашей власти нет институционального подразделения, которое стало бы ответственным за составление такого рода документов. Чиновник-функционер, с учетом специфики своей деятельности, всегда таковым и будет оставаться; когда возникает необходимость определить качество деформации, он не в состоянии сконцентрироваться на одной конкретной проблеме, глубоко вникнуть и понять, что произошло в ходе данного конкретного или других случаев. Для него дорога становится видна, когда арба, как говорят, уже перевернулась, но ведь крайне важно проанализировать, почему она оказалась вверх тормашками.
— Намекаете, что над подобными проблемами должны работать научно-исследовательские институты, которые ликвидировала или полностью разгромила саакашвилевская администрация?
— Хотя бы и это! Впрочем, никто с тех пор не позаботился об их восстановлении… Представьте, что бы случилось, если б у Министерства здравоохранения Грузии не оказалось Центра по контролю за заболеваниями с сетью лабораторий?! Это подразделение выдает конкретные рекомендации: начиная с конкретного пациента и кончая массовыми мероприятиями общегосударственного масштаба (карантин, массовый скрининг населения и т.д.). Такие центры необходимы нам по всем важнейшим направлениям функционирования государства.
Когда мне доводится слушать выступления наших министров, я часто затрудняюсь понять, какие вообще функции выполняют они и находящиеся в их распоряжении ведомства.
Вдобавок, отдельная проблема – координированная деятельность различных министерств. Этот вопрос тоже требует глубокого изучения.
Премьер-министр скромно назвал представленный им план пакетом заботы. Выразился корректно, без высокопарных слов.
Тем не менее, выделенные в этом пакете заботы отдельные позиции воспринимаются рискованно.
— Что вы подразумеваете под риском?
— Безусловность исполнения. Понятно, что за вопрос, который касается нуждающейся в помощи части населения, возьмется министерство охраны труда, здравоохранения и социальной защиты населения.
Однако какое ведомство будет оказывать помощь самозанятым? Кто станет распоряжаться средствами, предназначенными для граждан этой категории? И, вообще, как будет осуществляться идентификация этих людей?
50 миллионов лари выделено фермерам, что, безусловно, очень отрадно. Но, подозреваю, это суммы, которые образовались в результате уже взятых ими прежде обязательств. То есть, речь идет не о тех средствах, которые могли бы быть направлены на создание новых фермерских хозяйств или на их расширение, улучшение их возможностей. Будь так, за это время уже была бы полностью решена, к примеру, проблема марнеульских огурцов и раннего картофеля или вопрос обеспечения рынка урожаем, выращенным в теплицах.
В настоящий момент на потребительском рынке идет процесс уточнения весенних цен, на смену которым затем придут летние цены. Это естественным образом сформировавшийся цикл, но в представленных правительством предложениях не просматриваются его упорядоченные контуры.
— Вы рассуждаете о практической стороне дела.
— Конечно. Потому что главное именно это, а не какие-то отвлеченные рассуждения. Например, совершенно непонятно заявление премьера о том, что 40 миллионов выразится в помощи за счет подоходного налога. Гахария сказал – подоходный налог не будет начислен. Мне неясно: это ведь преступление, люди!
— Не могли бы объяснить почему?
— Постараюсь. Представьте, что вы получаете определенную зарплату. 20 процентов из этой суммы приходится на подоходный налог, который отчисляется в бюджет. Если эти 20 процентов в счет подходного налога не перечислить, получится, что твою долю 20 процентов присвоил работодатель. Так какой же мы получаем результат? Мне необходима помощь, а я своими 20 процентами оказываю ее работодателю?! Да и зачем такого рода помощь самому работодателю?! Он бы предпочел вообще избавиться от меня. Тогда поскольку зарплату выплачивать не надо, мне бы просто ничего не начислили.
— И в бюджет моя доля подоходного налога не поступила бы…
— Не думаю, что придумавшего такое решение можно назвать человеком одаренным и профессионально грамотным.
Да и термин не начислять использован ошибочно – надо было записать не удерживать, чтобы налог из моей зарплаты не вычли, и я таким образом мог бы получить ее полностью! Эта формулировка намного понятней и гораздо приемлемей.
Разберем и другой вопрос, связанный с налогами: мы, мол, твердо вернем НДС – налог на добавленную стоимость.
Милые вы мои, не лучше ли вникнуть в документы? Зачем собирать НДС, если затем придется его возвращать?! Было бы правильней вообще разрушить эту драконовскую систему.
Говоря о кредитах, о состоянии банковской сферы, надо помнить, что все это в значительной степени обусловливает прочность лари. Здесь также нависает немало вопросительных знаков: кто должен контролировать указанную сферу, как предполагается использовать 600 миллионов, которые будут предоставлены банкам, почему, в конце концов, получают гарантии лишь новые кредитные портфели и т.д.? Ожидается столь внушительный спрос на кредиты? Данный вопрос также требует изучения. Не связаны ли указанные проблемы с покрытием кредитов? Если так, немедленно возникает и другой вопрос: а депозиты? Как планируется обеспечить защиту депозитов? Ведь помимо отданных в заем денег у банка имеются и взятые им самим под заем долги. Кто защитит мой депозит, который лежит у меня в банке? Да, пенсию мне застраховали и заявили, что ее будут повышать вслед за инфляцией, но что делать с депозитами, им-то как помочь?!
— Кстати, не могли бы вы сказать пару слов и о пенсии?
— Пенсия, как нам во всяком случае обещают, станет 250 лари, и размер ее будет расти по мере инфляции. То есть не в зависимости от курса лари, а по отношению к ценам.
— И в заключение: как вы полагаете, обратят ли в правительстве внимание на все эти вопросы и внесут ли коррективы?
— Думаю, вряд ли. Я уже отметил – поскольку нет аналитического центра, о котором выше шла речь, в руководстве не начато обсуждение того, в каком мы пребывает положении. Нам не объяснили ситуацию, возникшую из-за пандемии коронавируса… Впрочем, давайте не терять надежды на то, что в мае, когда будет принят новый бюджет, к вопросам, стоящим перед страной, правительство подойдет основательней.
Беседовал
Армаз Санеблидзе
