На фоне крайне обострившихся военно-политических и дипломатических отношений между Ираном и Соединенными Штатами Америки, что значительно изменило геополитическую повестку дня в ближневосточном регионе, часть грузинских и иностранных экспертов неприкрыто заговорила об определенных ожидаемых в связи с этим рисках для Грузии. Некоторые из них основной акцент в своих оценках делают на возможном бесконтрольном потоке беженцев, который хлынет в случае начала широкомасштабных военных действий (что создаст серьезные проблемы не только Грузии, но и всем трем государствам Южного Кавказа), другие усматривают основную угрозу в терроризме и призывают официальный Тбилиси, играющий роль одной из важнейших опор Вашингтона в регионе, к проведению максимально выдержанной политики. Тем не менее, даже несмотря на столь тревожные оценки, которые в большей или меньшей степени соответствуют существующей реальности, руководство Грузии до сих пор не озвучило свою позицию по отношению к какой-либо из перечисленных угроз.
В связи с этим напомним, что между Грузией и Ираном вот уже четыре года действует обоюдосторонний безвизовый режим перемещения, и таким образом, любой иранский гражданин имеет полное право для беспрепятственного въезда в нашу страну. Более того, по официальным данным, сегодня именно на иранцев приходится бо́льшая часть из всего приобретенного иностранцами только в Тбилиси недвижимого имущества. А поскольку полноценной эмиграционной и визовой службы в стране практически не существует, остается неизвестным даже то, сколько всего граждан Ирана на данный момент находится в Грузии…
Какие угрозы таит в себе ирано-американский конфликт для нашей страны, к каким осложнениям может привести этот процесс и какую политику следует проводить в связи с этим грузинским властям? – На перечисленные темы с нами сегодня беседует независимый правозащитник Дмитрий Лордкипанидзе.
— Батоно Димитри, на фоне столкновения Ирана и США все чаще и чаще со стороны различных экспертов и аналитиков высказываются оценки, в которых превалирует мнение о том, что вся эта ситуация содержит определенные угрозы и для нас. Речь идет о бесконтрольном потоке беженцев, террористической опасности, экономическом ущербе и т.д. Что бы вы могли сказать по этому поводу?
— Думаю, никто не станет оспаривать мнение о том, что Ближний Восток – извечная бочка с порохом, при этом Грузия никак не может определить свое место в данном сложнейшем геополитическом ландшафте. Что касается непосредственно иранской темы, то, как известно, при всем том, что обстановка в стране день ото дня обостряется, Иран до сих пор сохраняет активные торгово-экономические связи с Грузией, и не только. Ну а если речь, вдобавок ко всему, идет еще и об экономическом кризисе, то это, бесспорно, представляет угрозу и для нас…
— Мошди бы вы как-то конкретизировать свою мысль?
— Ну, прежде всего, имеются в виду миграционные проблемы в целом, и определенные предпосылки для беспокойства существуют уже давно. К примеру, вызывает тревогу, что сегодня 134 тысячи единиц недвижимого имущества в виде квартир является в Грузии собственностью иранских граждан, и подавляющая часть указанного имущества приходится на нашу столицу. Это значит, что иранская сторона уже длительное время активно готовится к возможным миграционным процессам.
А то, что мы до сих пор сохраняем с Ираном безвизовый режим, я считаю очень крупной нашей ошибкой, несущей серьезную угрозу нашей стране. Взять хотя бы то, что иранский парламент, как известно, принял постановление, согласно которому все диверсии против американских объектов в любой точке планеты будут финансироваться в размере 200 миллионов долларов…
— Хотите сказать, что подобная диверсия возможна и на грузинской территории?
— И не просто возможна. Ведь географическая близость к Ирану превращает территорию Грузии в один из регионов, представляющих собой удобное место для нападения на американские объекты. Между прочим, однажды – это в начале 2012 года – иранские спецслужбы уже пытались осуществить диверсию против израильского посольства в Тбилиси. Тогда благодаря активным действиям грузинских и (в особенности) израильских спецслужб подобная диверсия была пресечена. Однако, судя по всему, это была далеко не последняя попытка Ирана, ну а на фоне того, что Тегеран сегодня фактически объявил Вашингтону божественную войну под лозунгом «Смерть Америке!», риск террористических актов, естественно, возрос. Возвращаясь к безвизовому режиму, о котором я сказал выше, что в отношение него в свое время была допущена огромная ошибка, хочу добавить, что в настоящее время существующее положение дел таит в себе особую опасность. Потому, исходя из нашей же собственной безопасности, следует немедленно перейти на визовый режим общения. Думаю, что помимо уменьшения вероятной террористической угрозы, этот шаг станет также превенцией от использования территории Грузии для наркотраффика.
— Что же мешает нашему руководству пойти на такой шаг? Существуют ли какие-нибудь препятствующие факторы?
— Очень интересный и наболевший вопрос, однако власть не дает или не в может дать на него надлежащий ответ. Почему? – На этот вопрос ответить может только она сама. Хотя то, что иранские граждане получили в последние годы возможность бесконтрольно въезжать в страну, покупать здесь землю, дома, квартиры, да еще мотивируя это желанием поселиться на когда-то утраченной их государством территории, вызывает тревогу. Показательно, что в феврале 2018 года президент Хасан Рухани в одном из своих выступлений раскритиковал каджарскую династию, заявив, что именно в результате ее предательской политики Россия сумела отобрать у Ирана Грузию. Это означает, что у иранской стороны сегодня по-прежнему сохраняется претензия на Грузию и находит выражение существовавшее веками империалистическое отношение к нашей стране. Закономерно возникает вопрос: какова же политическая стратегия грузинской власти, призванная противостоять такому подходу? Какой ответ пусть даже на дипломатическом уровне в состоянии мы дать сегодня, слыша подобную враждебную, колониальную риторику? Они ведь практически говорят, что мы не являемся государством!
— Вернемся, однако, к событиям на Ближнем Востоке. Многие полагают, что после ракетного удара по американским военным базам вес и влияние Ирана на международном геополитическом поприще значительно возросли. Не думаете ли вы, что это сделает империалистические намерения Тегерана еще более реальными?
— То, что мы сегодня наблюдаем в связи с Ираном, является попыткой Америки сменить там один режим на другой. В принципе, для успешного осуществления задуманного важно было убрать с пути влиятельных военно-политических лидеров, представляющих собой главную опору и движущую силу иранской теократии. Они возглавляют Корпус страже исламской революции, и генерал Касем Сулеймани был в числе его руководителей. Сегодня, когда Сулеймани нет в живых, Вашингтон, придерживаясь принципа «нет человека – нет проблем», конечно же, попытается довести начатое дело до конца. Между прочим, Трамп не случайно сказал в одном из своих выступлений, что Иран, начиная с 1979 года, создает проблемы развитию демократии в мире, правда, тут же добавив, что нередко Иран добивался успеха на дипломатическом фронте, однако из войн выходил побежденным. Подобный реверанс в сторону дипломатии и подчеркивания ее значения, полагаю, указывает на то, что свой главный козырь Соединенные Штаты разыграют именно сейчас, после гибели Касема Сулеймани. Это, надо полагать, выразится в попытке начать дипломатические переговоры с иранским руководством на высшем уровне, к которым активно подключатся и европейские лидеры…
— Как вы полагаете, каким окажется результат?
— Я убежден, что в скором времени Иран ожидают серьезные изменения, однако для нас главный вопрос заключается в другом: будут ли эти изменения осуществлены в ущерб интересам нескольких стран региона, в том числе, Грузии. В принципе, такой процесс надо не только ожидать, поскольку на основании ряда обстоятельств можно заключить, что он уже начат. В том числе, на это указывают и те 134 тысячи единиц недвижимого имущества, о которых я говорил выше. Предоставление в результате фиктивных браков тысячам иранцев вида на жительства, беспрекословное введение именно по настоятельной просьбе Тегерана безвизового режима перемещения, как и многое другое, также является проявлением чрезмерно лояльного отношения к империалистическим устремлениям Тегерана со стороны нашего руководства. Повторяю: все это часть большого сговора, который осуществляется усилиями Соединенных Штатов, и скоро мы, по-видимому, собственными глазами увидим, какие тяжелейшие результаты последуют за всем этим для Грузии …
— Просматривается ли какой-нибудь выход из этой ситуации? Что может Грузия противопоставить протекающему процессу?
— У сожалению, в результате нашей же собственной неадекватной политики все пути для Грузии оказались сегодня отрезаны, о чем убедительно свидетельствует тот факт, что пока все эти годы мы постоянно надеялись на осуществление в стране каких-либо политических изменений, не было предпринято ни одного более или менее серьезного шага для улучшения отношений с Россией. Несмотря на сказанное, я продолжаю верить, что определенные возможности остаются и сегодня, и в случае проведения правильной политики в этом отношении все еще могут быть реально осуществлены значительные сдвиги. Между прочим, весьма примечателен один важный момент, о котором в наших политических и аналитических кругах почему-то вообще никто не говорит: 29 августа 2018 года вошло в силу рамочное соглашение между Грузией и Беларусью, ставящее целью гармонизацию деятельности по целому ряду законодательных направлений. Наиболее важная, на мой взгляд, запись касается сотрудничества спецслужб. Дело в том, что спустя небольшой срок после приведения в действие указанного документа вошло в силу и соглашение между Россией и Беларусью, которое также подразумевает тесное сотрудничество по многим важным направлениям. Речь идет об едином воздушном, таможенном и налоговом пространстве, согласованном законодательстве и др. Теперь представьте, что это может означать в случае заинтересованного подхода: мы заключаем рамочный договор с Беларусью, а Беларусь, в свою очередь, оформляет крайне важный документ с Россией. Я предполагаю, что это открывает для нас новое перспективное пространство, предоставляющее возможность для прямого диалога с Россией. И если мы сегодня рассуждаем о том, как Грузии обеспечить свою безопасность (причем, не только военную, но также экономическую и политическую), то следует максимально воспользоваться данной возможностью. В противном случае очень сложно будет говорить о мире и стабильности в регионе, где сложилась такая взрывоопасная обстановка…
— Вы полагает, что у нашего сегодняшнего руководства имеется в наличии достаточный политический ресурс для начала такого прямого диалога с Россией?
— Скажем так, в создавшейся обстановке важнейшая роль для осуществления указанного процесса выпадает премьеру Георгию Гахария, однако дело в том, что как раз по этой причине у него появилось столько противников. Между тем, я все-таки ожидаю, что на экономическом форуме в Давосе непременно состоится первая неформальная встреча господина Гахария с Владимиром Путиным, а это само по себе станет для нас крайне важным явлением и придаст необходимый импульс организации последующих встреч на высшем уровне между Россией и Грузией…
Беседовал
Джаба Жвания
