После абхазской войны и вплоть до 2003 года буквально на каждом шагу в Грузии можно было встретить баннер с надписью: «Вернем Абхазию». После 2003-го надписи поменялись на «Будем помнить Абхазию». Сейчас на дворе август — судьбоносный для нашей страны месяц, и в связи с этим на мой мобильный телефон вот уже несколько дней поступают сообщения: «Будем помнить героев», «Россия – оккупант»… Налицо очевидный регресс, показывающий, что в политическом плане упомянутые тексты подверглись, так сказать, деградации. Причем, если б дело касалось только текстов, возможно, людей бы это встревожило не в такой степени. Гораздо тревожней то, что политики наши вообще все реже и реже заговаривают о возвращении утраченных территорий…
Осенью мы выберем парламент десятого созыва. В стране уже идет предвыборная кампания. На избирателей обрушилась масса всевозможных обещаний, некоторые из которых воспринимаются более или менее конструктивно, другие можно не слушать вообще. Однако ни одна из партий, и ни один из лидеров при этом не упминают о возвращении того, что потеряно. Более того, похоже, ни у кого нет ни плана, ни желания об этом говорить.
С «Грузией и миром» по данному вопросу беседует профессор Кавказского международного университета, политолог Тамар Кикнадзе:
— Динамика, суть текстов и правда изменились. Мы действительно стали свидетелями того, как пафосные призывы о возвращении утраченных территорий постепенно свелись к ностальгическим воспоминаниям. Сегодня Грузия не имеет возможности вернуть себе Абхазию и Цхинвальский регион силовыми методами.
Руководство страны допустило немало ошибок в период, когда рушился Советский Союз. Грузинская политическая элита была неопытной, поскольку до этого она представляла собой часть руководства Советского Союза и не научилась независимо принимать решения. Политическая элита того времени абсолютно не владела информацией, особенно связанной с международными процессами.
По правде говоря, теперь я совершенно иначе воспринимаю события тех времен – мы, грузины, были слишком наивны и простодушны. Проблема Абхазии и Цхинвальского региона воспринималась нами в рамках вопроса российско-грузинских отношений, тогда как она носил и носит глобальный характер. Обратимся к истории. Когда началась война в Абхазии, тогдашний президент России Борис Ельцин пребывал в большом долгу у американского президента. Недавно я перевела на грузинский язык книгу Евгения Примакова «Восемь месяцев плюс…», где превосходно показано, что Россия не была суверенной страной и описано, как Ельцин отчитывался перед президентом Америки. Нам известно и о то, что советниками Ельцина являлись два гарвардских профессора, и он беспрекословно следовал их указаниям. Именно опираясь на все это я считаю, что проблему Абхазии и Цхинвальского региона следует рассматривать в глобальном разрезе. То, что произошло в 1992-93 годы, в российские интересы, так же как и в наши, входить никак не могло…
Шли годы, и проблема усложнялась все больше и больше. Это лишь подтверждает, что только с участием России и Грузии указанной проблемы не решить. Мы видим, как складываются отношения между Россией и Западом, между Россией и Америкой. В свое время российские лидеры не смогли разработать механизм, который был бы способен воспрепятствовать расширению НАТО, кроме, разве что, брутальных приемов, в которые оказалась вовлечена Грузия. Причем, использовать нас удалось исключительно по той причине, что мы не совершенно не владели нужной информацией и были крайне неопытны. К тому же, события развивались не без влияния эмоциональных факторов, которые вообще присущи грузинскому национальному характеру и, к сожалению, нередко становятся причиной политических ошибок.
— Вы заявляете, что руководители и политики тех времен не обладали достаточным опытом, поскольку в течение многих десятилетий мы не были свободны в своем выборе. Но ведь после того миновали годы, Грузия обрела независимость, и теперь нет руководителя, который бы не хвастал тем, что управляет суверенной страной. Тем не менее, мы выбираем вот уже десятый по счету парламент, и теперь, как ни печально, никто уже практически не упоминает о необходимости возвратить утраченные территории. Ни одна из партий не удосужилась хотя бы подумать об урегулировании этой болезненной для нашего общества проблемы, а в предвыборных программах ни у кого даже в общих чертах не обозначены возможные пути ее решения…
— Когда Саакашвили решил разрешить территориальные проблемы радикальными методами, мы наглядно убедились, к какому обратному результату способен привести подобный подход. Существует библейская истина – «Время разбрасывать камни и время собирать камни». Грузия допустила огромную ошибку, прибегнув к радикальным мерам. Саакашвили, надо думать, и сам прекрасно это понимал, однако он играл не в грузинскую игру. Он даже оборвал дипломатические отношения с Россией, что в конечном счете по многим направлениям оказалось гибельно для Грузии.
— Дело, начатое Саакашвили, с успехом было продолжено и новой властью. Никто и сегодня не помышляет о восстановлении отношений с Россией…
— Политика президента США Дональда Трампа, похоже, дает нам шанс вступить в диалог с Россией, так как военным путем мы наверняка ничего назад вернуть не сможем.
Нынешняя политика националов состоит в том, чтобы ругать Россию и исподтишка делать ей гадости, то есть, творить по сути своей негрузинские дела. Рядовой гражданин, который, собственно, не обязан разбираться в тонкостях политики, бранью в адрес России ублажает себе душу. Но я хочу напомнить брошенные с иронией слова великого Ильи о том, что некоторым и чесотка может показаться удовольствием. Российская Федерация, хотим мы того или нет, играет определяющую роль в вопросе утраченных территорий.
Сегодня сам президент Америки борется с глобалистскими силами, что, в принципе, должно нас устраивать. Нацдвижение и подобные им группы примазались к глобалистам, и потому им претит осуществление трамповской политики. Между тем, если проводить политику, которой придерживается американский президент, у Грузии появится шанс вернуть потерянные территории.
Я давно предупреждаю, что Грузия никак не сможет вступить в НАТО. Вот уже 30 лет мы сами себя обманываем. А наши чрезмерные усилия при попытках вступить в альянс вечно создавали нам проблемы.
Америка выводит войска из Германии, так как президент считает, что НАТО – убыточная организация. У гегемонии какого-либо государства всегда есть цикл падения. Трамп – кризисный менеджер, который говорит о могуществе Америки и утверждает: не исключено, ей сейчас требуется передышка. Финансовая модель, существовавшая до сих пор, очень скоро может лопнуть, как мыльный пузырь… Американский президент пытается изначально избежать отрицательных последствий.
— Калбатоно Тамар, если не возражаете, вернемся к предыдущему вопросу. Почему наши политики даже в преддверии выборов не вспоминают об утраченных территориях?.. Никто ведь им не мешает хотя бы говорить об этом? Более того, наши так называемые партнеры сами часто нам советуют вести переговоры и с русскими, и с осетинами и абхазами.
— Нынешнее руководство Грузии подходит к этому вопросу, как и к международным проблемам в целом, разумней своих предшественников. Беда в том, что Саакашвили за девять лет своего правления сумел укоренить такую обстановку, когда люди, заботящиеся о своем продвижении и о карьере, остерегаются говорить об урегулировании отношений с Россией вслух. Это «проигрышная» тема. Недавно бывший председатель парламента Ираклий Кобахидзе откровенно признался: мы, мол, хотели нормализировать отношения с Россией, однако оппозиция не дает нам такой возможности. Никто не хочет, чтобы на него наклеили ярлык «русофила».
В политике важно реально делать дело, и она не любит, когда люди много говорят. Наши территориальные проблемы, повторю это еще раз, надо разруливать в глобальном разрезе, и они могут быть решены, однако для этого, как минимум, следует вести себя осмотрительно и с умом.
— Иногда у меня лично создается впечатление, будто наши руководители готовы уступить утраченные территории, если у них появится реальный шанс вступить в НАТО. Они попросту опасаются народного гнева…
— Это нет. Даже если власть уступит территории, в НАТО мы все равно войти не сможем, так как тут присутствует фактор России, и из-за него в альянс нас все равно не примут. Война 2008 года была тестом на российскую реакцию. Она представляла собой глобальную войну, которую Саакашвили развязал на нашей территории. Грузинское руководство прекрасно отдает себе отчет в том, что даже если Грузия заявит о своем отказе от возвращения территорий, на прием в НАТО это ровным счетом никакого влияния не окажет. И вообще вопрос НАТО сегодня уже не актуален. Это рутинная риторика, которая сохраняется в политическом лексиконе страны только в силу инерции. Вы до этого сказали – Грузия обрела независимость и теперь все без исключения правители хвастают тем, что они руководят суверенной страной. Так вот я вам и на этот вопрос готова дать ответ.
Понятие суверенитета изменилось. Грузии внушают, что она независимая и суверенная страна. Западу такой поход очень удобен, хотя о каком суверенитете можно говорить, если мы подписали ассоциированное соглашение с Евросоюзом. Это означает, что мы перестали быть страной, обладающей возможностью принимать решения. Мы воплотили идею объединения и совместных действий с теми, с кем подписали соглашение. Мы теперь должны жить по западным правилам. Потому пусть вас не удивляет смена пафоса наших программных лозунгов – от «Вернем Абхазию» до «Будем помнить героев»…
— Но тогда объясните, какая страна заинтересована в том, чтобы мы не могли вернуть наши территории?
— Все предельно просто. Никто не станет считаться с интересами нашей страны, если наша страна сама о них не позаботится. В этом нет ничего из ряда он выходящего, потому что все страны и в особенности наши соседи заботятся об интересах своих стран и народов, ведут себя и действуют соответствующим образом. Грузия должна аналогично им неустанно заботится своих интересах и не забывать о том, что наша первоочередная проблема – каким-то образом суметь добиться возвращения наших территорий. Именно в этом кроются и сложность, и успешность нашей политики. Грузинским политическим персонам по душе политика англо-саксов, вот и пусть смотрят и учатся у них тому, как надо мирно и красиво добиваться осуществления своих целей.
С учетом своих возможностей Грузии надо проводить безболезненную политику. У нас должна, прежде всего, быть сильная дипломатия. К сожалению, с имеющимися ныне в распоряжении Министерства иностранных дел кадрами далеко мы не уйдем. Министерство иностранных дел вообще-то не должно само делать политику, оно – лишь исполнитель, проводящий курс государства. Однако в нашем случае и курс страны планируют другие. И вина за это, наверное, ложится на политическую история Грузии в последние тридцать лет.
Беседовала
Эка Наскидашвили
