Департамент информации и печати Министерства иностранных дел Российской Федерации опубликовал на своей веб-странице обширное заявление, касающееся Грузии. Речь в нем идет о причинах напряженности, существующей между двумя странами; подчеркнуто, что в последний период официальный Тбилиси проводит особенно убедительно выраженную провокационную политику в адрес Москвы, служащую одной единственной цели – как можно больше усилить элемент деструктивности и напряженности в отношениях между государствами, что не отвечает национальным интересам ни России, ни Грузии. В заявлении также обращено внимание на то, что Грузии следует отказаться от постановки политических спектаклей и использовать все доступные ей средства диалога как с Россией, так и с Сухуми и Цхинвали.
Острой критике подвергнуты в заявлении государственный Конгресс США и американское посольство в Грузии, которые открыто проводят в последнее время антироссийскую политику. Как отмечено в заявлении, все это является целенаправленной попыткой обострить отношения между Тбилиси и Москвой и представляет собой серьезную угрозу миру в регионе….
К сведению:
Официальная Москва уже не первый раз обратилась к грузинскому руководству с призывом подумать о прямом диалоге с Россией и конфликтными регионами (в 2014 году во время проведения Сочинской зимней Олимпиады заявление в аналогичном духе сделал перед журналистами и лично Владимир Путин). Впрочем, ответ грузинских властей на каждый подобный посыл неизменен: «Без участия международной общественности любой диалог теряет смысл».
Что же мешает сегодня началу прямого диалога между Тбилиси и Москвой и сохраняется ли в условиях нынешнего грузинского руководства хоть какой-то шанс, что когда-нибудь он состоится? С «Грузией и миром» беседует политолог Сосо Цинцадзе
— Батоно Сосо, в распространенном недавно заявлении Министерства иностранных дел России подчеркнуто, что для Грузии настало время перестать устраивать политические спектакли, а, вместо этого, использовать все имеющиеся возможности прямого диалога как с Москвой, так и с Сухуми и Цхинвали. Однако факт, что в сегодняшней обстановке наша власть откажется обсуждать возможность не только прямого, но и любого диалога с Россией вообще. Существуют ли, по-вашему, хоть какие-то средства для ведения разговора с Кремлем и так ли уж это уже необходимо Грузии?
— Я как теоретик дипломатии твердо убежден, что диалог обязателен в любом случае. Еще в 17-м веке кардинал Ришелье написал в своем политическом завещании, что в переговоры следует вступать даже тогда, когда они заведомо обречены на провал, поскольку в ходе такого общения появляется возможность выудить кое-что относительно мыслей и позиции противника. Вообще, обиды и полный разрыв всех отношений является вредоносной дипломатией с государственной точки зрения. Это, скорее, проявление детского упрямства, которое лишено всякого здравого смысла. Что касается непосредственно заявления, распространенного Министерством иностранных дел России, то оно со стороны российского внешнеполитического ведомства далеко не первое за последние шесть или семь лет, включая и обращение Владимира Путина. Однако с нашей стороны в ответ раздается одно и то же: «О чем нам с вами говорить?!». В этом и состоит самая большая ошибка, проявляется неадекватный подход к делу. Уж если нам сегодня и надо с кем-нибудь говорить, то, в первую очередь, именно с Россией. Между прочим, политикам, которые игнорируют этот вопрос, не мешало бы отправиться по регионам и поинтересоваться, что думает по этому поводу население. Например, поговорить с рядовыми тружениками в Кахети или в других местах…
— И какой настрой, на ваш взгляд, преобладает среди населения?
— Я упомянул Кахети. Приближается ртвели, так вот пусть спросят виноградарей и виноделов, на кого и на что они надеются? Задайте этот вопрос любому крестьянину, любому жителю села, занимающемуся обработкой земли, материальное состояние которого зависит от полученного с нее урожая. Между прочим, в нынешнем году в Кахети, наконец-то, оказались в цене персики и нектарины, потому что были построены холодильники большой емкости, вмещающие сотни тонн фруктов, которые затем вывозятся в Россию. В такой обстановке я являюсь принципиальным сторонником диалога с Москвой. Хотя тут, к сожалению, присутствует и другая сторона, представляющая не меньшую значимость: за все это время мы так и не сумели сформировать грузинскую школу дипломатии, которая стала бы своего рода золотым прииском квалифицированных кадров. Прошу прощения, но сегодняшняя грузинская дипломатия не выдерживает никакой критики. Тем не менее, повторяю еще раз: прямой диалог с Россией – настоятельная и объективная необходимость, которая, хотим ли мы того или нет, существует. Это, во-первых, и, во-вторых – истории дипломатии вообще неведом феномен, когда какое-нибудь маленькое государство разрывает на всех уровнях отношения со своим соседом-гигантом.
— Одно из обещаний «Грузинской мечты» на парламентских выборах 2012 года заключалось в урегулировании отношений с Россией, хотя их не только не удалось наладить, но даже попытка такого рода не предпринималась. За восемь лет после смены власти общение между странами не сумело продвинуться дальше формата переговоров Абашидзе-Карасин. Какие факторы воспрепятствовали выполнению данного избирателям обещания?
— Первое и самое, на мой взгляд, главное: «Мечта» начала общение с Кремлем с ошибки, которая очень скоро проявилась и дала о себе знать. Я имею в виду то, что Иванишвили, опередив в этом Россию, учредил должность специального представителя, на которую назначил Зураба Абашидзе. При всем том, что я глубоко уважаю Зураба Абашидзе и считаю его дипломатом высокого уровня, он изначально оказался в проигрышной позиции. Потому что Грузия создала специальную должность для начала общения, а российская сторона не сделала ничего похожего. Просто одному из заместителей министра иностранных дел в качестве какой-то там пятнадцатой функции поручили раз в три месяца встречаться с Абашидзе. Я и тогда говорил и не отказываюсь от своих слов теперь, что Грузия должна была потребовать проведения официальных переговоров на паритетном уровне, однако этого не произошло. И результат оказался соответствующим – ноль…
— Давайте скажем конкретно: из чего вытекает, что наша дипломатия ни на что не годится?
— Да вы элементарно взгляните на состав нашего дипломатического корпуса – какие-то очевидные дилетанты, абсолютные непрофессионалы… Нет проявления инициативы, никакой стратегии и расчетов. Ну а говорить о каком-либо креативе и вовсе излишне. Что касается препятствующих обстоятельств, не дающих возможность начать прямой диалог с Россией, то здесь, наряду с непрофессионализмом, думаю, проявляется еще и отсутствие политической воли. Откуда все идет, понятно, но при этом наше руководство забывает об одном важном моменте – дипломатия часто связана с необходимостью принимать непопулярные решения… Вообще-то, говоря по правде, я не совсем понимаю, что бы нам убыло, если б Маргвелашвили в свое время встретился с Путиным. Как не знаю, что мешает сделать это нынешнему премьер-министру…
— Ну, наверное, руководство в известной мере опасается утратить политическое доверие Запада. Вы не согласны?
— На протяжении 15 лет я был ректором Дипломатической академии, и не проходило недели, чтобы нас не навестил посол какой-нибудь западной страны. Я неоднократно беседовал со всеми на эту тему и убедился – главное, правильно им все объяснить. Но и без этого, о каких опасениях утратить доверие Запада можно вести речь, когда стоишь лицом к лицу с таким огромным государством, как Россия?! Что еще, кроме грамотной дипломатии, может защитить наши интересы в условиях, когда Евросоюз рушится, а НАТО готово хоть из Космоса высасывать причины, чтобы окончательно отказать нам в членстве в альянсе?!. Между Россией и Грузией необходим прямой диалог – безо всяких посредников и наблюдателей. Однако я категорический противник таких диалогов, какие, например, проводит «Альянс патриотов».
— А конкретно?
— Нельзя допускать, чтобы нашим визави был комитет по делам СНГ. Это ведь азбучная истина! Потому что мы не члены СНГ. Тогда давайте уж войдем в эту организацию, и дальше, пожалуйста – диалог станет логичным, однако в нынешней обстановке с чисто политической и дипломатической точек зрения мы можем обсуждать переговоры только в Комитете по международным связям Государственной думы…
— В заключение, хочу задать вопрос по поводу шума, поднятого вокруг Лугарской лаборатории. Российские власти уже который раз распространяют заявление, будто лаборатория эта несет в себе угрозы. Хотя грузинское руководство, как и посольство Соединенных Штатов Америки в Грузии, называют все эти заявления безосновательными. Может ли случиться, что в Лугарской лаборатории разрабатывается какой-либо вид биологического оружия?
— Тут трудно давать однозначные оценки, но исходить надо из того, что у России, по-видимому, имеется более чем достаточно информации по поводу Лугара. Полагаю, заявления ее преследуют больше политические цели, нежели направлены на то, чтобы избежать угроз, что с позиции Москвы вполне логично. Хотя я более чем убежден, если б Кремль всерьез чувствовал угрозу в лице Лугара, он бы не ограничился голыми заявлениями. Что до наших властей, то они и в этом случае оказались неспособны вести себя адекватно и поставить окончательную точку в политических спекуляциях по на данную тему. Это опять-таки указывает на слабость и непрофессионализм…
— Вы упомянули, что у грузинского руководства нет политической воли на то, чтобы вести диалог с Кремлем. А просматривается ли подобная перспектива в будущем?
— Говорить сегодня о перспективах, по меньшей мере, неуместно, поскольку через несколько месяцев состоятся выборы. И, вообще, первым неписаным законом дипломатии является то, что перед выборами все отношения замораживаются. Если случится так, что оправдаются надежды лидеров «Мечты» и они снова придут во власть в большинстве, в чем я, кстати, очень сомневаюсь, теоретический шанс останется. Однако в случае создания коалиционного правительства, я настроен менее оптимистически. Там появится столько проблем и спорных вопросов, что урегулирование российско-грузинских отношений, во всяком случае, на время, утратит актуальность. Более того, возможно, пройдет несколько лет, прежде чем кто-нибудь, наконец, осмелится поднять этот вопрос. И это будет плохо для страны, потому как чем больше утечет времени, тем выше может оказаться ущерб…
Беседовал
Джаба Жвания
