Поскольку информационное поле на эту тему кипит, булькает и брызгается, выскажем несколько тезисов.
Первое – дипломатия и дипломаты. Переговорный процесс (если) начнётся только после инаугурации Дональда Трампа, хотя утечки о том, что он «уже идёт», со ссылкой на «достоверные» источники будут появляться регулярно. Лакмусовая бумажка состояния данного вопроса – фигура нового посла России в США, которая, по словам первого замглавы МИД Сергея Рябкова, в узком кругу уже известна, но не обнародуется. Рябков сказал важную вещь: агреман у США на назначение будет запрошен вне привязки к конкретной администрации, искусственно затягивать [под Трампа] никто не станет. Учитывая, что точек соприкосновения с уходящей администрацией Джо Байдена нет, более того, не исключается эскалация напряжённости (как это сделал перед передачей власти Трампу в 2017 году Барак Обама, выславший российских дипломатов), то если агреман будет запрошен до 20 января, значит, оснований рассчитывать на договорённости не много. Если же процесс всё-таки затянется на после инаугурации, значит, «теневые» консультации сторон всё же прошли. Но в любом случае в этот раз обойдётся без ошибок неопытности, в жертву которым из-за «преждевременных» контактов с Москвой Трампу пришлось приносить несостоявшегося советника по национальной безопасности Майкла Флинна. (До сих пор жаль!). Безопасный формат, если потребуется, будет найден.
Другой «лакмус» — фигура посла США в Москве. Линн Трейси год как в должности, вроде как бы и не засиделась, но назначалась в совершенно иной ситуации, исходя из приоритетов политики Байдена – Энтони Блинкена. Новый президент – новый госсекретарь – новый посольский корпус, обновление которого должно начаться с ключевых внешнеполитических направлений. Если Россия для Трампа – действительно приоритет, то новый посол должен появиться достаточно быстро. Если же фокус внимания будет смещён в другие регионы – Ближний Восток, АТР – то смена дипломатического представителя произойдёт с задержкой относительно первых посольских назначений. Ну и понятно, что эта динамика влияет на интенсивность и результативность диалога.
Второе – переговорная тематика. Пока очевидным видится следующее противоречие. Американскую сторону при Трампе в гипотетическом диалоге с Россией, судя по всему, прежде всего заинтересует Украина; российским интересам это не соответствует. Нам предпочтителен разговор по максимально широкому кругу вопросов, охватывающих контур системы коллективной безопасности в Европе и в Евразии. То есть – в мире. Понятно, что Трамп, нацелившийся на поддержку Израиля и выстраивание в АТР региональной коалиции против Китая на базе созданных при Байдене локальных блоков, заинтересован в размене Киева на другие ТВД. США постараются выделить украинскую тему и обсудить её с Москвой в контексте отрыва нас от Китая, КНДР и Ирана, соответствующие заявления уже сделаны. Уступки Вашингтона на Украине будут предложены в обмен на отказ от нашей активности на Ближнем и Дальнем Востоке.
Здесь надо понимать, что без внимания НАТО Киев всё равно не останется. Имеется достаточно утечек, указывающих на стремление США при Трампе переложить бремя его поддержки на европейцев. Оборонное соглашение Великобритании и Германии, подписанное в преддверие выборов в США и в канун правительственного кризиса в Берлине, превращает ФРГ в проводника англосаксонской геополитики в ЕС. Заявление французского президента Эммануэля Макрона в пользу углубления европейской интеграции и координации вкупе с обещанием поставить Киеву новую партию ракет SCALP дополняется отказом британского премьера Кира Стармера от поставок своих Storm Shadow. И с таким же «отлупом», который Киев получил в Вашингтоне от главы Пентагона Ллойда Остина по ракетам ATACMS. Это, похоже, однозначно указывает:
— во-первых, что процесс передачи ответственности за Украину в руки Европе уже пошёл, и в новой администрации США «ответственным» за это назначат Лондон, раз уже там у власти оказались «антитрамповские» лейбористы (которых можно и даже нужно подставить);
— во-вторых, что в самой Европе Британия дистанцируется от возможного вовлечения в конфликт с Россией, передавая это «счастье» Парижу и Берлину и оставляя за собой «общее концептуальное руководство»;
— в-третьих, что полученную от США непосредственную «ответственность» британцы передают немцам, имея в виду позицию вероятного победителя мартовских досрочных выборов, нового лидера ХДС/ХСС Фрица Мерца по немедленной передаче ВСУ особо дальнобойных крылатых ракет Taurus. Здесь самое время вспомнить, что биография Мерца тесно связана с верхушкой глобального олигархического бизнеса в лице компании по управлению активами BlackRock. И, стало быть, немецкое лидерство на антироссийском направлении – двойная «прокладка», визуально отделяющая Британию от США, а Германию – от Британии. Размывание ответственности или заметание следов?;
— в-четвертых, BlackRock – американская компания, скупившая большинство украинских чернозёмов. Поэтому назначение Германии при Мерце крайней за реализацию интересов этого спрута, объединяющего с десяток компаний по управлению активами на общую сумму более 20 трлн долларов, будет выглядеть, извините, «хитропопым» шагом по присвоению «глубинным государством» «каштанов», которое натаскает ему из огня украинского конфликта новое немецкое руководство.
Если брать шире, более глобально, то из Германии, похоже, собираются опять вылепить ядро, теперь уже «четвёртого рейха», нити управления которым останутся за океаном. Но светиться в публичном поле эти «управляющие» — ни британские, второго порядка, ни американские, первого порядка, не станут. Одни примутся отсиживаться за Ла-Маншем, другие – за Атлантикой, в ожидании ситуации, в которой можно будет, как и в двух мировых войнах XX века, ввязаться — когда, в каком формате и на чьей стороне, продиктовав всем свою волю и сняв «сливки».
Для справки: 85 лет назад контроль над Германией осуществлялся, во-первых, через Банк международных расчётов (БМР) в Базеле, где американские и британские финансисты делили прибыль от войны, получаемую немецкими компаниями, вместе с немцами. (Систему связей выстраивал Яльмар Шахт, глава Минэкономики и Рейхсбанка в 30-е годы, доверенное лицо Ротшильдов, владевших Банком Англии, контрольным акционером ФРС). Во-вторых, этот контроль осуществлялся через оба крупнейших немецких военных концерна – I.G. Farbenindustrie и Vereinigte Stahlwerke. Управляющие компании у них находились в США. В-третьих, ещё это происходило по линии олигархических кланов немецкой диаспоры в США во главе с Рокфеллерами и оккультно-политическим ядром в Йельском университете. Этого влияния вполне хватило по крайней мере для двух эпизодов, когда нацистское руководство действовало в фактических интересах США, загоняя англичан на кабальных для них условиях, ломая планы, в Атлантическую хартию и далее в Антигитлеровскую коалицию. С тех пор эти механизмы несколько видоизменились, но актуальности не утратили.
Третье – евразийские приоритеты. В условиях прочного овладения стратегической инициативой на поле боя, раздрая на Западе и кризиса властной легитимности на Украине, подогреваемого сменой власти в США, России никакие размены не нужны. Ни тактически, с точки зрения гипотетической «нормализации» отношений с США, ни стратегически, имея в виду полную утрату за время конфликта доверия к Западу. Ко всему Западу, без детализации, о каких странах и силах – откровенно подрывных или «типа консервативных» — идёт речь. Весь информационный «базар», извините за сленг, о таких разменах – в пользу так называемых «прозападников», стремительно утрачивающих позиции в условиях восточного разворота и цепляющихся за соломинку. России необходимо укрепление оси Москва – Пекин – Пхеньян – Тегеран, этого стержня Большой Евразии, который самим фактом своего существования меняет мировые расклады в нашу пользу. Поскольку стратегическая ориентация нашей страны на этот евразийский контур безопасности безальтернативна, потому что обусловлена банкротством евроатлантической модели безопасности, и предметом разговора быть не может, то «пространство согласия» для переговоров хоть с Трампом, хоть с Байденом, хоть с чёртом или самим дьяволом предельно сужается. То, что интересует американскую сторону, нашей стороной не обсуждается. Россия и её партнёры по Евразии связаны системой обязательств, как публичных, так и не разглашаемых, ведут параллельную стратегию, в рамках которой осуществляют тесную координацию, в том числе в военно-политической и военно-технической сфере, и ни о каком отказе Москвы от этих обязательств, тем более, что они по-видимому многосторонние, невозможно даже заикаться. Чего бы ни предложили! Во-первых, берут «на тоненького», во-вторых, всё равно обманут. В-третьих, здесь надо согласиться с теми аналитиками, которые обращают внимание, что в абстрактном тандеме с США наша страна – младший партнёр, а на самом деле – жертва при первом же удобном случае, а в тандеме с Китаем – один из трёх главных полюсов многополярного мира. Несопоставимые – ни величины, ни перспективы!
Четвёртое – ничего общего с известной аббревиатурой DEI – «diversity, equality, inclusion» — многополярный мир не имеет. Абсолютное равенство – только на кладбище, а суверенитет, между прочим, обеспечивается экономическим, военным и политическим потенциалом, который у всех разный. Настоящий многополярный мир — это система, стабильность которой обеспечивается сдержками и противовесами по формуле «единичного вето» Мортона Каплана: каждый из центров способен эффективно сдерживать как любой из остальных, так и их коалицию. «Мирдружбажвачка/швабодаравенствобратство» уступает место балансу интересов. И центров таких интересов не может быть много, иначе – всеобщий бардак и война всех со всеми. Прекраснодушные сказочки – не для глобальной политики, в ней, как и всегда в истории, всё решает энергия силы. Не обязательно кинетическая, в ядерную эпоху хватает и потенциальной.
И следует понимать, что в цугцванге знаменитой «ловушки Фукидида» сегодня находятся США. Это у них под одним местом дымится и скоро загорится ввиду их поджимания Китаем, чреватого утратой американской гегемонии. Отвлечься на это противостояние Вашингтону всё равно придётся, потому и передаёт Украину Европе, облегчая нам решающий этап СВО. Втянувшись на юге и в АТР, Америка не сможет, будет лишена такой возможности, полноценно отреагировать на любую, даже самую провальную для европейцев «украинскую» динамику. Будет вынужденно, но молча наблюдать за их крахом. Возможно, именно тогда в актуальную повестку встанет обсуждавшееся на Валдае превращение Старого света из «райских кущей» в просто «западный полуостров» Евразии. И это будет именно тем моментом, когда в условиях фактического развала западного альянса, сопровождаемого обрушением антироссийского украинского проекта, Вашингтону ничего больше не останется, как согласиться на то, что всё активнее в последнее время продвигают китайские товарищи. На треугольник Россия – США – Китай, в котором Америка – один из полюсов, а Европа – лишённая геополитической субъектности периферия Запада, безопасность которой, к тому же, обеспечивается в евразийском, а не в евроатлантическом формате.
Когда речь заходит об этом треугольнике, о котором по сути открытым текстом на Валдае сказал российский лидер Владимир Путин, обычно вспоминают покойного Генри Киссинджера. Но его формула была другой: «США управляют противоречиями Москвы и Пекина, имея с каждым из них связи прочнее, чем между собой». Сейчас, если до треугольника дойдёт дело, вопрос встанет иначе: о «российско-китайском контроле над процессом возвращения Запада в североамериканско-европейский ареал своего естественно-исторического обитания». Кто не понимает диаметральной противоположности этих интерпретаций – тот остается в плену густопсового догматизма. Адекватно оправдать его не получится никакими спекуляциями на отсутствии доверия к Западу ввиду коренного изменения не в его пользу в таком раскладе глобального соотношения сил.
Владимир Павленко
