Белград предложил Москве увеличить поставки российского газа в Сербию до истечения контракта в 2025 году, заявил в интервью «Известиям» вице-премьер страны Александр Вулин. Он также назвал невозможным введение санкций против РФ, на которых всё время настаивает Евросоюз. На этом фоне процесс вступления Сербии в ЕС идет крайне медленно, и в ближайшие 10 лет членство маловероятно. Ситуация осложняется из-за поддержки Брюсселем политики запугивания этнических сербов, которую ведет руководство непризнанного Косово. При этом по мере усиления давления полноправное членство Сербии в БРИКС становится всё более реальным. О решении косовского конфликта, рисках третьей мировой войны, разговоре с представителем ЕС и об участии президента Вучича в казанском саммите — в эксклюзивном интервью сербского политика «Известиям».
«Мы впервые имеем реальную альтернативу ЕС»
— Вы участвовали во встрече высокопоставленных лиц БРИКС и БРИКС+, курирующих вопросы безопасности, в Санкт-Петербурге. Какие основные вопросы обсуждались на заседании и каковы были основные цели сербского правительства?
— Встречу проводили люди, отвечающие за безопасность в своих странах, поэтому безопасность и стала главной темой. Борьба с терроризмом, незаконный оборот наркотиков — всё это сделало наше общество очень уязвимым. Но самые важные темы так или иначе связаны с политикой, например, то, что мы разделяем общее видение нового мира. Многополярного мира, где нет одной глобальной сверхдержавы, которая отвечает за всё. В своем выступлении я сказал, что мы ожидаем, что БРИКС станет той силой, которая найдет путь к новой архитектуре мировой безопасности.
Мы подошли близко к третьей мировой войне. Возможно, она уже началась — может быть, после объединения Германии и попыток изменить последствия Второй мировой войны. Это начало перерастать в войну. Коллапс пока не случился, но он может произойти. Потому что мы считали, что за те преступления, совершенные немцами и их союзниками, их потомки стыдятся, что они больше никогда не допустят такого. Оказалось, что это не так. Они не стыдятся преступлений своих предков. Им стыдно за их поражение. И они хотят реванша, потому что они уже не смогут этого изменить.
Если вы не испытываете стыд, тогда вы должны хотя бы испытывать страх глобального ядерного столкновения, который таким образом обеспечивает нам безопасность и спокойствие. Мы потеряли это чувство. Но мы должны переосмыслить его, и БРИКС способен это сделать. У стран объединения могут быть какие-то споры, разногласия, но если они смогут разрешить и преодолеть их, БРИКС сможет стать ответом на глобальную потребность во второй надежде. И если нам не дать этой надежды, я почти уверен, что в нашем поколении больше не будет того мира, в котором стоило бы жить.
— Рассматривает ли Сербия вступление в БРИКС?
— Мы потратили десятки лет, вкладываясь в Европейский союз. Поэтому не очень правильно моментально что-то менять. Но мы впервые имеем реальную альтернативу ЕС. Мы наконец можем выбирать, хотя прежде у нас был только Европейский союз. Теперь же есть объединение, охватывающее 4 млрд человек, с ВВП больше, чем у G7. Кроме того, БРИКС — это 47% мировой нефти и 51% мирового газа.
Но БРИКС надо меняться, если группа намерена стать по-настоящему прочным объединением. Сейчас БРИКС — это платформа, в рамках которой каждый может что-то сделать. Но нет организации в классическом ее понимании — где есть, условно, президент, тот, кто берет на себя ответственность.
— Вы имеете в виду, что БРИКС нужны какие-то конкретные соглашения?
— Вероятно. Я думаю, что это естественный путь расширения БРИКС. Мы не знаем, какова политика БРИКС в отношении расширения: хотят ли БРИКС расширяться или нет. В чем заключается идея? Тем не менее БРИКС — это очень интересная концепция, потому что ЕС и все остальные современные организации имеют одну границу и могут находиться на одном континенте. А БРИКС — нет. Это может стать перспективным и для нас.
— Примет ли Сербия участие в казанском саммите БРИКС? На каком уровне?
— Да. Сербия абсолютно точно будет. Я не знаю, примет ли участие президент Александр Вучич в этой встрече, но лично я поддерживаю это и приветствую. Я думаю, что президент Вучич поговорит об этом с президентом Путиным. И они договорятся как два настоящих друга, а они и есть настоящие друзья.
«Мы больше, чем стратегические партнеры»
— Как вы оцениваете уровень отношений с Россией? Считаете ли вы Москву, как вице-премьер Сербии, стратегическим партнером Белграда?
— Россия — действительно стратегический партнер. Сербия — союзник России. Но на самом деле мы больше, чем стратегические партнеры. У нас общая история и общее будущее. Прежде всего мы разделяем одни и те же ценности: Бог, нация, семья. Это то, что нас очень сблизило. У нас никогда прежде не было таких хороших отношений с Россией, потому что когда Сербией управляют сербы, у нас самые лучшие отношения с Россией, а когда Сербией руководит кто-то другой, это всегда проблема.
200 лет назад во времена первого сербского восстания против Османской империи в борьбе за нашу независимость великие державы того времени, такие как Австро-Венгрия, Германия и некоторые другие страны — как сейчас, НАТО и ЕС, — настаивали на трех вещах. Первое — вы не можете взять Косово, оно не ваше; второе — нельзя ехать в Боснию и пытаться поднять восстание сербов на всех Балканах, третье — нельзя допустить расширения влияния России. Сейчас, 200 лет спустя, всё то же самое.
Они хотят Косово. Они хотят сказать нам, что сербы, живущие в Боснии, Республике Сербской или Черногории, — не часть нации. Но мы не можем вводить санкции против России и вести войну с ней и делать что-нибудь против России. Что-то никогда не меняется, но есть и другие вещи, которые также никогда не меняются. Например, постоянная поддержка, которую ощущают сербы, понимая что Россия рядом. Мы считаем вас своими братьями-славянами. Мы все гордимся вами.
Мы гордимся вашим успехом и вашими достижениями. Например, когда сербы приезжают в Москву, мы чувствуем себя ее частью. И когда сербы примут решение по поводу своей страны, у нас всегда будут стратегические партнеры и союзники.
«Приятно осознавать, что у нас есть такие друзья»
— Как вы оцениваете сотрудничество с Россией в сфере атомной энергетики? Есть ли планы построить АЭС в кооперации с российскими компаниями?
— Пока нет. Я знаю, что «Росатом» работает в Венгрии. Что касается АЭС в Сербии, то такой идеи сейчас нет. Конечно, мы должны подумать о том, что вообще возможно на этом треке, потому что мы тратим гораздо больше электроэнергии, чем раньше. Это новый образ жизни. Электричество нужно для всего, включая чистую окружающую среду, те же электромобили.
— А есть ли планы по увеличению объемов закупок российского газа?
— Да. Буду надеяться, что удастся договориться об этом в текущем году. Было бы здорово закупать больше газа в России.
— Сербия уже сделала такое предложение российской стороне?
— Это всё пока на техническом уровне, но да. Наши российские партнеры знают наши потребности. И я очень благодарен в первую очередь президенту Путину, а также министру энергетики, министру экономики, которые сразу сказали нам: «Давайте начнем работать. Не ждите, пока наше соглашение продлится в марте. Сделаем это в сентябре, в октябре» (сроки договоров по поставкам газа из Россию в Сербию истекают в марте 2025 года. — «Известия»). Приятно осознавать, что у нас есть такие друзья. Можно сказать, что переговоры — на низком старте.
«С Приштиной проблем нет, проблема в Брюсселе, потому что нам солгали»
— Вы упомянули Косово. Видите ли вы перспективы решения этого вопроса?
— Абсолютно нет. Я занимался проблемой Косово и Метохии несколько лет. Я работал в качестве директора канцелярии по вопросам Косово и Метохии, а также в должности ответственного министра. И я был в составе делегации, которая вела переговоры на техническом уровне в Брюсселе относительно Косово и Метохии.
Они лгут. Нам лгут так же, как лгали России о Минских соглашениях. Соглашение с Брюсселем — то же самое. Приштина и Курти (премьер-министр самопровозглашенной Республики Косово Альбин Курти. — «Известия») сделали всё возможное, чтобы спровоцировать нас и причинить вред сербам, живущим в Косово. Но они — не проблема. Это ожидаемо. А вот ЕС не уважает свое слово. Они подписали с нами договор. Но мы не подписывали соглашение с Приштиной. Мы их не признаем. Но мы подписали соглашение с ЕС. И самая важная часть этого соглашения — объединение десяти сербских муниципалитетов Косово и Метохии (создание Ассоциации сербских муниципалитетов в Косово было предусмотрено Брюссельскими соглашениями 2013 года. — «Известия»). Что не будет такого насилия и издевательств над сербами. С Приштиной проблем нет, проблема в Брюсселе, потому что нам солгали.
Мы никогда не подписали бы Брюссельское соглашение, если бы знали, что его всё еще не будет 11 лет спустя. У нас до сих пор нет ассоциации муниципалитетов. Это проблема. Так что ничего хорошего в отношении Косово я не ожидаю. И меня, как и других сербов, как наше правительство и нашего президента, особенно беспокоит то, что произойдет в Косово, потому что мы не контролируем ситуацию. Если Курти будет и дальше нападать на сербов и пытаться провести этническую чистку Косово и Метохии, мы должны отреагировать. Как — посмотрим. Но, к сожалению, Курти пользуется поддержкой Запада. Так что я здесь не оптимист. Для любви или для мира нужны как минимум двое, а для войны и ненависти достаточно одного.
— Заинтересована ли Сербия в возвращении центральной роли ООН в разрешении этого конфликта?
— Это будет разумно. Насколько это возможно, вопрос сложный. Я не верю, что Европейский союз и НАТО потеряют тот потенциал, что они имеют здесь, в Косово, и просто скажут: «Хорошо, этим снова займется ООН». Но это было бы очень хорошо.
«Они всё время просят нас ввести санкции против России, но это невозможно»
— Приостановлены ли сейчас переговоры о вступлении Сербии в Евросоюз?
— Они не приостановлены, но продвигаются очень медленно. В конце концов они всё время просят нас ввести санкции против России, но это невозможно. Реформы — это хорошо, особенно реформы, которые вы проводите для себя, а не потому, что ЕС сказал так сделать. Пару дней назад официальный представитель ЕС, господин Стано (представитель внешнеполитической службы Евросоюза Петер Стано. — «Известия») сказал мне, что мы должны согласиться с тем, что Косово становится частью международной организации. Для нас это, конечно, неприемлемо. Но если мы этого не сделаем, мы не будем частью Европейского союза. И я ответил, что если вы будете постоянно запугивать нас и ежедневно шантажировать, то в конечном итоге наш европейский путь окончится полноправным членством в БРИКС.
— Но если давление со стороны Евросоюза ослабнет, видит ли Сербия себя членом ЕС через 10 лет, возможно ли это?
— Никто не знает. Турция пытается уже 30 лет. Лично я не уверен, что они [ЕС] действительно этого хотят. Я думаю, им нужен рынок, может быть, наша рабочая сила, для них было бы хорошо держать что-то под контролем в Сербии. Но я не уверен, что они хотят сильную, свободную, независимую и православную Сербию. Но если вы спросите меня как прагматичного политика, то я скажу, что десять лет — это слишком мало.
