Ошеломительное число жертв в Руанде стало одним из первых проявлений «неоколониализма» Запада.
Геноцид в Руанде, тутси и хуту, «Радио Тысячи холмов» — эти и многие другие слова стали именами нарицательными и широко известными. Один из самых известных по масштабу и жестокости геноцидов новейшей истории может претендовать на ещё одно первенство. Это был показательный пример того, как проявляется западный колониализм с приставкой «нео». Где амбиции так называемых передовых государств остаются прежними или даже усиливаются, но привычный инструментарий классического колониализма отсутствует.
А значит, реализация грабительских планов очень быстро выходит из-под контроля — вместе с государством, на территории которого проводится неоколониальный эксперимент.
Не французская колония
Эпоха деколонизации Африки, когда иметь статус колонизатора на фоне отгремевшей Второй Мировой стало не модно, активно проходила в 1950–1960-х годах. Достаточно быстро проявились две основных стратегии колонизаторов: британская и французская.
Британия предпочитала официально вывести страны из списка колоний и признать их независимость — попутно сохранив контроль за счет финансовой и юридической системы, конгломерата замкнутых на Лондон экономических связей, арендованных на территории суверенной страны военных баз в стратегических местах и прочих методов непрямого контроля.
Базовый принцип британской геополитики «разделяй и властвуй» проявлялся и в отходе от колониализма. Британцы везде старались оставить после себя максимально конфликтную и неспособную к консолидации среду. Активно практиковалось проведение границ так, чтобы представители различных этносов и религий оказывались в положении «разделенного народа» или наоборот, вынужденными сосуществовать вместе в ситуации дефицита ресурсов. Подход Франции был не таким изощренным. Париж вел затяжные войны за сохранение присутствия в Алжире и Индокитае, но общественное мнение и международная позиция играли против колониализма, поэтому Франция пошла на резкое сокращение числа колоний. В отличие от Британии, французы не смогли выстроить эффективную систему дистанционного контроля над колониями, поэтому физическое французское присутствие в бывших колониях оставалось значительным. Большинство бывших французских колоний в Экваториальной Африке и на Северо-Западе африканского континента остались в зоне франка.
Всю систему отношений Парижа и постколониальной Африки называют «Франсафрика», а контролируют её из канцелярии президента Франции. В 1960 году был создан Генеральный секретариат при президенте Республики по делам Африки и Малагасии, сейчас эти функции выполняет так называемая «Африканская ячейка».
Руанда никогда не была французской колонией, но Париж сыграл роковую роль в событиях 1994 года.
С чего всё начиналось
На территории, которую сейчас занимает Руанда, исторически жило два крупных народа — хуту, которые составляли около 80–85% населения, и тутси, составлявшие, соответственно, 15–20%. Наиболее значимым в колониальной истории Руанды был бельгийский. Известные своими зверствами бельгийцы небезуспешно пытались освоить британский подход к управлению колониями. Поэтому меньшинство тутси было объявлено «почти белыми», из представителей народности комплектовали административные кадры и наделяли их полномочиями. После ухода бельгийцев хуту немедленно припомнили тутси их близость к поработителям, выгнав значительную часть этноса за пределы страны, в основном, в Уганду.
После Бельгии в уже независимую Руанду прибыли французские эмиссары, очень быстро установившие тесные связи с местными элитами. Значительную роль в налаживании контактов сыграла общность языка — во время бельгийского колониализма страна приучилась к французскому. Франция, как защитница «франкофонии» — франкоязычного мира, имела моральные поводы считать, что Руанда теперь в зоне её ответственности. Связь Руанды с элитами Франции была прямой. Сын Франсуа Миттерана, Жан-Кристоф Миттеран, в конце 1980-х возглавлял «Африканскую ячейку» и все проекты Франсафрики.
Когда в 1990 году тутси начали возвращаться в Руанду, фактор языка и связанного с ним мироощущения играл уже огромную роль. За 30 лет в Уганде, для тутси вторым языком стал английский, а остававшиеся в Руанде хуту продолжали практиковать французский. «Вторжение» с территории Уганды англоговорящих тутси вызвало очень нервную реакцию Парижа.
Благие намерения и дорога в ад
С самых первых дней войны армия хуту получала от Франции вооружение, технику и специалистов. Однако ни это, ни подавляющее численное превосходство не могли остановить наступление тутси, и тогда из ЦАР были переброшены французские парашютисты, а из Заира элитные подразделения заирской армии.
Тутси окопались в единственном небольшом районе на севере страны, но фактически Руанда вся превратилась в «серую зону». Тутси могли бы взять множество регионов, но сил для удержания не было. От того, чтобы взять столицу Руанды тутси удержали только переброшенные туда французские части. В 1993 году президент-хуту Жювеналь Хабияримана начал формирование смешанного правительства с оппозиционными хуту на ключевых постах премьер-министра и министра юстиции. Но почти сразу после подписания Арушских соглашений Руанда начинает беспрецедентную для себя закупку хозяйственного инвентаря — в основном мачете, косы, пилы, топоры и лопаты. Большая часть этих закупок происходила через руандийское посольство в Париже.
В начале апреля 1994-го года президент Хабиаримана отправился в Танзанию с визитом, на обратном пути его самолёт был сбит. В этом немедленно обвинили тутси, хотя в дальнейшем эксперты пришли к выводу, что с военных объектов тутси ракета поразить «борт № 1» Руанды не могла.
Желающих убить Хабиариману было немало даже среди ближайшего окружения. Многие радикалы-хуту, в том числе члены семьи жены президента Агаты — «аказу», на которых он опирался с целью поддержки режима, последовательно продвигали, по сути дела, нацистскую идеологию, которая незатейливо называлась «Власть хуту». Медийным рупором идеологии стал популярный журнал «Кангура», основанный группой офицеров и членов правительства. В нём были опубликованы расистские «Десять заповедей хуту», которые, среди прочего, обличали хуту, женившихся на тутси, как предателей.
Ещё в марте 1993 года сторонники движения «Власть хуту» начали составлять списки «предателей», которых они планировали ликвидировать. Хабиаримана в этом списке тоже был, как «предатель интересов нации». Радикалы считали государственное «Радио Руанда» излишне либеральным и прооппозиционным и основали печально известную радиостанцию «Свободное радио и телевидение тысячи холмов», передававшее в эфир расистскую пропаганду, музыку и грязный юмор, быстро завоевавшую большую популярность в стране. Ряд исследований указывает, что радио несет ответственность как минимум за 10% зверств и смертей геноцида.
Смерть Хабиариманы стала триггером официального геноцида всех тутси в стране. Одними из первых были убиты в том числе и умеренные политики-хуту, а также журналисты.
Хронология и подробности геноцида заслуживают отдельного исследования. Достаточно сказать, что за три месяца, с 6 апреля по 18 июля 1994 года, было исключительно зверски убито и погибло до 1 100 000 человек, что составляет до 20% населения Руанды. Важным моментом было то, что число жертв среди комбатантов составило всего 7500. По оценке французского историка Жерара Прюнье, за первые 6 недель геноцида погибло до 800 000 человек — они уничтожались со скоростью, в пять раз превышавшей скорость убийств во время Холокоста. Присутствовавшие в стране «голубые каски» ООН по традиции ничего сделать не смогли.
Французский след
Одним из факторов, приведших к геноциду, однозначно является крайне близорукая (до степени преступного) политика Франции. Режим Хабиариманы был до того слаб, что без поддержки Франции он, скорее всего, пал бы уже в 1994 году под грузом обвинений в коррупции, что породило бы намного меньше противоречий и жертв. Интересный факт: на следующий день после уничтожения самолёта Хабиариманы был найден мертвым прямо в Елисейском дворце Франсуа де Гроссувр — человек, который с самого начала президентства Миттерана занимался «деликатными вопросами», в том числе и на африканском направлении. Он застрелился двумя пулями. Первым, что сделала Франция после начала геноцида, стала эвакуация в Париж вдовы Хабиариманы, Агаты, которая считалась теневым лидером радикалов хуту, и белых людей. Попутно во французском посольстве в Кигали были уничтожены сотни документов, содержащих подробности их отношений со старым режимом.
Из-за формулировок приказов, подразумевавших эвакуацию только иностранцев, зафиксировано как минимум несколько инцидентов, когда прибывшая на эвакуацию белого миссионера эвакуационная команда не вмешивалась в зверское убийство паствы спасаемого, которое начиналось прямо на их глазах. Когда 12 апреля более 1500 тутси укрылись в католической церкви в городе Ньянга, хуту при поддержке администрации разрушили здание бульдозерами и добили тех, кто пытался уйти, мачете. Спасения были лишены даже тутси из смешанных семей, которым не было разрешено отправиться со своими белыми родственниками.
Жерар Прюнье назвал операцию «Амариллис» позором, поскольку французы и бельгийцы отказались позволить кому-либо из тутси сопровождать их: те, кто сел в эвакуационные грузовики, были высажены на КПП правительства Руанды, где были убиты на месте. В воцарившемся хаосе, военные части тутси перешли в наступление. Франция попыталась снова «спасти» положение, и 22 июня 1994-го года под эгидой ООН началась операция миротворческая операция «Бирюза». Остановить хаос это не помогло. События завершились фактической победой тутси, поскольку части хуту были рассеяны и разбиты.
Единственным эффектом от французского вмешательства стало возникновение лагерей уже хуту в Заире, откуда те начали — как ранее тутси — забрасывать отряды на территорию Руанды. Что, в свою очередь, привело к череде конфликтов на территории ряда граничащих с Руандой государств.
Главным исследователем роли Франции в геноциде стала британка Линда Мелверн. По её сведениям, французские офицеры принимали участие в разработке планов наступления армии Руанды на тутси, а французские дипломаты советовали оппозиционным политикам оказать поддержку президенту Хабьяримане. В докладе Human Rights Watch (HRW), опубликованном вскоре после геноцида, также сообщалось о поддержке режима французскими вооружениями. По данным комиссии по расследованию Национальной ассамблеи, тридцать одна из тридцати шести поставок оружия в Руанду в 1990–1994 годах были осуществлены «без соблюдения правил».
В августе 2021 года Парижский апелляционный суд признал «неприемлемым» ходатайство о выдаче Агаты Хабиариманы, подозреваемой в причастности к геноциду, совершенному против тутси в Руанде.
В апреле 2019 года Эммануэль Макрон назначил группу экспертов для расследования действий Франции с помощью государственных архивов, чтобы определить причастность Франции к геноциду. В марте 2021 года комиссия доложила: хотя Франция несла ответственность за то, что не порвала с режимом раньше, доказательств причастности непосредственно к геноциду не было.
В мае 2021 года Эммануэль Макрон извинился перед руандийским народом и сказал, что Франция не прислушалась к предупреждениям о надвигающейся бойне и слишком долго «ценила молчание выше изучения истины». Надо сказать, извинение выглядит довольно цинично, поскольку Франция виновата не в «молчании», а в прямом соучастии произошедшей бойни. И человек, к которому ведут все нитиги организации геноцида, до сих пор находится под защитой Парижа. Колониализм — зло Геноцид в Руанде представляет яркий пример того, как попытки внешнего вмешательства в дела государства способны сами по себе оживить тлеющий межнациональный конфликт, переводя его в качественно новый масштаб. Геноцид тутси возник как сумма решений политиков-дилетантов и сохранившихся колониальных амбиций, помноженных на геополитическое соперничество крупных держав на территории третьей страны. Руанда задала вектор, по которому, среди прочего, развивались события и на Украине. Аналогий слишком много, чтобы быть простым совпадением: расколотая по географическому признаку страна, ставка на национализм, расчеловечивание почти трети населения страны.
