Выступая несколько дней тому назад в Московском государственном университете, министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил о том, что Кремль изъявляет готовность к восстановлению добрососедских отношений с Грузией. На этот посыл руководителя российского внешнеполитического ведомства тут же откликнулась посол США в Грузии Келли Дегнан. Она подчеркнула, что пока грузины не увидят конкретных шагов, предпринятых в отношение оккупированных территорий, у заявлений Кремля по поводу диалога не будет серьезного политического веса. По словам посла, похожие заявления слышались от высокопоставленных российских чиновников и раньше, но результатов они не принесли, поэтому было бы более убедительным, если бы всему этому сопутствовал с российской стороны уход с оккупированных территорий и прекращение признания Цхинвали и Абхазии.
Чуть позже Лаврову остро ответили и в политическом спектре, в частности, представители так называемой прозападной оппозиции назвали его провокатором. Как очередную опасную и деструктивную оценили эту попытку и в финансируемом из-за рубежа «третьем секторе». А власть, которая, похоже, на данном этапе не готова к прямому диалогу с Кремлем, предпочла промолчать…
К сведению:
Заявления о готовности нормализовать отношения с Грузией делались российской стороной и раньше, в том числе, и устами президента РФ Владимира Путина, однако ни за одним из них не последовала соответствующая ответная реакция Грузии и для осуществления реальных шагов к началу диалога не было предпринято ничего.
Что означает нынешнее заявление Лаврова для Грузии и почему слова руководителя российского внешнеполитического ведомства вызвали такое сильное раздражение у американского посла? «Грузия и мир» беседует на эту тему с правозащитником Дмитрием Лордкипанидзе.
— Батоно Димитри, министр иностранных дел Российской Федерации Сергей Лавров в одном из своих выступлений заявил о том, что если Грузия пожелает нормальной жизни, Россия к этому готова. Естественно, он имел в виду нормализацию и восстановление добрососедских отношений между нашими странами. На это заявление сразу же отреагировала посол Америки в Грузии Келли Дегнан, которая заявила, что пока грузины не увидят конкретных шагов, осуществленных в отношение оккупированных территорий, идущие из Кремля посылы не будут нести значительной нагрузки. Как бы вы оценили слова Лаврова, а затем реакцию на них Дегнан?
— Прежде всего, хочу вас поблагодарить за то, что проявили интерес к этой теме и решили подать общественности точную информацию, поскольку в условиях либеральной медиагегемонии подобные вопросы либо не освещаются вовсе, либо это делается абсолютно необъективно и сопровождается заведомо искаженной интерпретацией, целенаправленно вводящей общество в заблуждение.
Теперь о том, что сказал Сергей Лавров и какие посылы содержало для нас его заявление. Начнем с того, что министр иностранных дел России сделал заявление намного более важное по своей сути, чем это может показаться на первый взгляд, поскольку он сказал, что развитие грузинско-российских отношений, которое находится и, собственно, должно находиться в русле интересов обеих стран, естественно, не связано с тем, чтобы Грузия прекратила отношения с Западом. Лавров сказал, что Грузия может углублять и развивать сотрудничество с Западом и, вместе с тем, восстановить отношения с Россией, к чему изъявляет готовность Кремль. Это уже, ка я полагаю, беспрецедентно конструктивный посыл со стороны Российской Федерации на фоне всех других, которые политическое руководство этой страны когда-либо делало в адрес Грузии.
Что касается жесткой реакции на данное заявление американского посла, то, как вам известно, госпожа Деган обычно не делает комментариев по поводу всех выступлений Сергея Лаврова, однако это оказался тот конкретный случай, когда встревоженные Соединенные Штаты не выдержали и заставили своего посла сделать открытое заявление. Тем самым американцы практически вместо нас дали ответ Москве, подчеркнув, что Грузия не готова и не будет готова к прямому диалогу с ними. Обратите внимание, какая была дана формулировка: пока не будут предприняты конкретные шаги в отношение оккупированных территорий, исходящие от Кремля заявления не будут иметь большого веса… Трудно допустить, чтобы госпожа Дегнан не понимала столь элементарного условия – для определения концепции деоккупации необходим как раз прямой диалог, и заявление Лаврова явилось именно выражением готовности к подобному диалогу, который для Грузии, я бы сказал, может оказаться уникальной возможностью…
— Получается, Соединенные Штаты Америки пытаются сегодня не допустить никаких действий в направлении российско-грузинских отношений?
— Безусловно, именно этого они и не хотят допустить, а заявление Дегнан, которое, совершенно недвусмысленно отражает не только ее личную позицию, является еще одной явной демонстрацией этого. Вообще, кому, как ни Соединенным Штатам Америки, готовым вести сегодня переговоры даже с самим «Талибаном», не знать, что в любой обстановке, даже в самый критический момент, альтернативы прямому диалогу между государствами не существует.
Что касается опять-таки Грузии и раздражения, которое обычно характеризует реакцию высокопоставленных американских чиновников при появлении малейших намеков на возможность нормализации российско-грузинских отношений, то негативная реакция Келли Дегнан хорошо мне понятна, а если что и непонятно, то это молчаливая пауза наших властей…
— Что вы имеете в виду? Как, по-вашему, должна была повести себя наша власть после заявления Лаврова?
— Я имею в виду реакцию не только на это конкретное заявление Лаврова, я говорю о паузе, которая продолжается с 2012 года по сей день. Как известно, в свое время одним из важнейших обещаний этой власти, наряду с восстановлением справедливости, было обязательство начать прямой диалог с Российской Федерацией, осуществить конкретные шаги по нормализации отношений с ней и обеспечить существенные сдвиги в этом направлении, что в долгосрочной перспективе, безусловно, должно было быть направлено на восстановление нашей территориальной целостности и подъем экономики. Я ничего не говорю об обещании создать свободную экономическую зону как в Эргнети, так и рядом с Абхазией, поскольку это также осталось неосуществленным, а Америкой и в этом случае было оказано очень большое давление.
Соединенным Штатам Америки гораздо комфортней рассматривать Грузию как зону постоянного напряжения, конфронтации и проволочных заграждений, которые призваны служить условным раздражителем для грузинского народа, чем предоставить стране реальную возможность осуществления конструктивного диалога с Россией и на основе это диалога выработать определенный статус-кво в отношениях. Именно этим обычно обусловлена агрессия американцев, когда официальная Москва заводит разговор о готовности к диалогу. Хотя это, конечно, не может служить оправданием бездействию нашей власти, как и оправданием того, что в течение девяти лет в этом направлении не было сделано практически ничего. Повторю: мы не должны поддаваться деструктивным попыткам Запада учить нас уму-разуму, мол, сначала деоккупация – затем диалог. Нет, как раз диалог необходим для того, чтобы состоялось восстановление территориальной целостности, а кто убеждает, будто все обстоит наоборот, попросту не хочет, чтобы это случилось…
— Давайте вернемся к прессу Запада. В начале интервью вы сказали о том, что власть не смогла выдержать давления и потому не сумела исполнить свои обещания относительно нормализации отношений с Россией. Посмотрим на этот вопрос с объективных позиций: какие рычаги имелись и имеются в распоряжении Запада, чтобы воздействовать на Грузию, чем он запугивает нашу власть и каких карающих действий может ожидать правящая команда, если попытается проводить более или менее независимую внешнюю политику?
— Конкретного ответа на данный вопрос не существует. Однако достаточно отбросить все и посмотреть лишь на размер внешнего долга Грузии. Он составляет уже 30 миллиардов лари, что больше 60% всего внутреннего валового продукта. Тот, кто хотя бы в общих чертах разбирается в вопросах экономики, согласится, что это ставит нас перед опасностью дефолта, т.е., страна может обанкротиться, и для нас со стороны государств или организаций, выдававших кредиты, будь то Парижский клуб или другая международная финансовая структура, могут быть установлены санкции…
— Что за санкции конкретно?
— Это могут быть реформы, которые предстоит осуществить в области социальной политики, законодательные изменения, но, что главное, это может оказаться самый болезненный для нас вопрос – прямое обязательство по продаже земель сельскохозяйственного назначения. Все это, конечно же, создает условия, препятствующие проведению собственной политики… Потому их так раздражает сегодня отказ Грузии от получения дополнительной ссуды и от наложенных обязательств, что стало для глобалистского Запада своего рода шоком. Там потрясенно разводили руками и спрашивали: да, но как вы осмелились?! Они и представить себе не могут и даже не хотят допускать, что какая-нибудь страна-марионетка способна вдруг отказаться от взятия у них денег в долг.
Что касается позиции власти, думаю, выход из соглашения Шарля Мишеля и отказ вернуться к нему, несмотря на то, что «Национальное движение» документ теперь подписало, принципиальная позиция премьера в отношение событий 5-6 июля, а теперь еще и отказ от ссуды – все это очень важный политический акт. Для меня это, признаюсь, стало приятной неожиданностью, поскольку, хоть и с опозданием, но «Грузинская мечта» все же предприняла определенный политический рейд в пику западным интересам, который следует рассматривать как возможность того, что страна способна в будущем проводить сбалансированную политику…
— Если, конечно, все это не является предвыборной аферой…
— Вынужден с вами согласиться, хотя, как говорится, все равно все тайное станет явным. Очень скоро мы узнаем, являлось ли это предвыборной аферой или нет. Если что окажется не так, уверен, тогда наверняка ничто уже не сможет стать препятствием к проведению внеочередных парламентских выборов.
Беседовал Джаба Жвания
