Йоран Терборн. Мир. Руководство для начинающих – М: Издательский Дом ВШЭ, 2017 Западный капиталистический путь обещал нам много свобод: предпринимательства, передвижения, слова, потребления… Но сухие отчёты социологов рисуют иную картину. Капитализм укрепляет и расширяет неравенство, снова привязывая человека к месту рождения, достатку и образованию его семьи, угнетает его расу и пол. Неравенство распространяется на детскую смертность, продолжительность жизни, здоровье и просвещение.
«Западный» капиталистический путь многое обещал нам: свободу предпринимательства, свободу обогащения, свободу потребления, свободу передвижения, свободу мыслей и слов, свободу от авторитетов, бюрократии и кумовства… Россия и другие страны бывшего соцблока претерпели много лишений ради этих возможностей. И потому сухие отчёты социологов XXI века сложно не заподозрить в злой иронии: статистически жизненный путь человека сегодня, в век мобильности, глобализации, информационной экономики (и прочая, и прочая) жёстко задан страной его рождения, образованием, достатком и социальным классом его родителей, полом и цветом кожи. Для подавляющей части человечества этот путь связан с тяжёлым трудом, унижением, болезнями и нуждой.
Речь идёт отнюдь не только о поиске работы, свободе слова или даже о формальной «нищете». В рамках одной страны между социальными слоями и между регионами с более или менее активным гражданским обществом может радикально различаться детская смертность, продолжительность жизни, физическое и психическое здоровье, доступность (и качество) образования, обеспеченность старости. В этом — суть существующей системы, которая никак не меняется от внедрения интернета или мобильных телефонов (скорее, интернет и телефоны превращаются в её орудия). Капитализм не стремится к равенству и раскрытию творческих способностей в каждом человеке, напротив, он обеспечивает всё более изощрённое сверхпотребление, власть и самоутверждение для меньшинства — за счёт сил, здоровья, будущего большинства (сегодня стоит добавить: и за счёт окружающей среды).
Нам иногда кажется, что сокращение социалки или ухудшение условий труда — это особенность России, её власти, «менталитета» народа, «культурного кода»… Всё это важно. Однако за соснами нужно не терять лес: перечисленные проблемы — общемировые, и решают их совсем не через рынок, дружбу с Западом или «затягивание поясов».
Мировое и национальное неравенство, не сводимое к разрыву в доходах, в 2011 году попытался схватить и ёмко описать шведский социолог Йоран Терборн (успевший поработать во многих странах и на всех континентах) в книге «Мир. Руководство для начинающих». Автор выстраивает типичные жизненные сценарии («пути») людей в разных уголках мира и в различных социальных стратах. «Благо», национальное и социальное деление сохраняется, если не укрепляется мировым капитализмом, вопреки риторике глобализации.
Мировое и национальное неравенство, не сводимое к разрыву в доходах, в 2011 году попытался схватить и ёмко описать шведский социолог Йоран Терборн (успевший поработать во многих странах и на всех континентах) в книге «Мир. Руководство для начинающих». Автор выстраивает типичные жизненные сценарии («пути») людей в разных уголках мира и в различных социальных стратах. «Благо», национальное и социальное деление сохраняется, если не укрепляется мировым капитализмом, вопреки риторике глобализации.
Концентрируясь на истории, Терборн недостаточно акцентирует другой важный сегодня момент: сама мировая капиталистическая система, как только её приняли и даже «адаптировали», предполагает неравенство мира, его разделение на «центр» и «периферию». Это — не просто «пережитки прошлого», оковы местной культуры, а создаваемая и воспроизводимая капитализмом неравномерность. В книге указывается, как культуры «адаптировали» под себя капиталистические требования. Но верно и обратное: капитализм использует местные особенности, традиции, формы для своих целей, изменяет (полностью или частично) их первоначальное содержание, ориентирует их на прибыль. Западные марксисты сказали бы, что в этом — его «тотальность»: подчинение всего и вся единым целям — прибыли, власти узких элит.
Действительно, автор подчёркивает, что последняя «глобализация» дала миру мало содержательного, качественного изменения (в плане улучшения жизни масс или новых свобод) и стала скорее расширением финансового сектора и смещением «центра» капитализма к Китаю и Индии (добавим: с соответствующим смещением «периферии»). Требование эксплуатации освобождает женщин от каких-то слишком архаичных форм личной зависимости (от мужа, от семьи); но, с другой стороны, Терборн отмечает, что элиты освободившихся колоний прекрасно переняли стиль жизни и методы управления бывших колониальных властей в угнетении масс. Даже такие явления, как исламизм и фундаментализм, автор связывает не с «цивилизациями», а с интересами капиталистических держав и классов. Иными словами, капитализм не спешит преодолевать удобные ему «пережитки» и даже активно их поддерживает.
Это же справедливо для сферы труда. Терборн утверждает, что не более 40% людей в мире зарабатывает на жизнь в капиталистических системах. Имеется ввиду, что занятость большинства работников не описывается идеальными рыночными категориями со свободной продажей рабочей силы, договорами и пр. Это не значит, что, как предполагает автор, такие работы не вписаны в систему, напротив — как показывают те же исследования условий труда Oxfam, миллиардеры и крупные корпорации получают сверхприбыли за счёт полурабского, совсем не «свободно-рыночного» труда в развивающихся странах.
С одной стороны, Терборн указывает на распространённость неполной и неформальной занятости, держащейся на личных связях работы «по хозяйству» (в особенности детской) и т. п. Стоит вспомнить также о необходимости ухода за детьми или работы по дому, ложащейся на плечи женщины (в патриархальных и широких семьях Африки или Азии она может быть колоссальной) и обычно не учитываемой. С другой стороны, автор говорит об огромном госсекторе с его служащими, политиками, бюрократами, силовиками и пр.
Терборн отмечает, что национальные государства никуда не делись, хотя их и объединяет финансовая система, значение которой быстро растёт. Корпорации, господство которых часто предсказывается в антиутопиях и бытовых страшилках, и по количеству работников, и по доходам значительно уступают государственным машинам. Впрочем, ежегодные отчёты и исследования Oxfam показывают, что государства сами становятся крупными капиталистами, а грань между госсектором и частными корпорациями давно стала условной. Правительства назначаются и лоббируются корпорациями, корпорации обеспечивают «вывод» денег политиков и чиновников. Спасение банков за счёт налогоплательщиков после кризиса 2008 года — лишь самый яркий пример этого единства интересов, персоналий и даже структур.
Касательно народного противодействия всей этой системе на национальном и на глобальном уровне, из книги можно вынести две идеи. Во-первых, профсоюзная система, работавшая в условиях ясного классового противостояния индустриальной Европы, нуждается в пересборке. Сегодня капитализм задействует столько разнообразных и гибких форм эксплуатации, что традиционные объединения работников оказываются слишком «прямолинейными», неэффективными и потому отмирают. Это не значит, что возмущение и протесты во всём мире прекратились: просто они оказываются стихийными, неоформленными, а потому локальными и слабыми. Впрочем, и Терборн, и исследователи Oxfam отмечают, что в XXI веке тут и там образуются объединения неформально или непостоянно занятых, прислуги, даже работников нелегальных секторов. Необходимо новое поколение марксистов и левых активистов, способных осмыслить и дооформить это начинание.
Во-вторых, концентрация капитала и роль государства как крупнейшего капитализма означают, что время локальной борьбы между работником и частным нанимателем уходит в прошлое; проблемы зарплаты, условий труда, здравоохранения, образования, расизма, сексизма и т. д. стягиваются в одной точке — в государственной власти. Терборн на примере Китая, Индии и Бразилии показывает, как различается жизнь людей (от детской смертности — до уровня зарплат и патриархальных отношений) даже между провинциями одной страны, в зависимости от политического курса региональных властей (левого или правого) и активности региональных общественных организаций.
Капитализм тотален, он пронизывает все сферы жизни; странно надеяться решить одну конкретную, локальную проблему, не вытянув всю связанную с ней цепь. Протест сегодня должен быть гибким и достаточно универсальным (всеохватывающим), поскольку таким гибким и всеобъемлющим стал капитализм. Книги вроде ёмкого исследования Терборна полезны тем, что позволяют нам не утыкаться в частную борьбу, а посмотреть на вещи шире, увидеть общий корень у разнообразных конфликтов. Конкретные описания можно и нужно углублять, объяснения — улучшать, но возможность охватить взглядом мировые процессы в их разнообразии и единстве — важное и актуальное достижение автора.
