В объемистом докладе RАND Corporation описывается сценарий «Евразийская держава»: Турция официально выходит из НАТО и укрепляет сотрудничество с Евразией и Ближним Востоком. Это логично, так как маневры Эрдогана на западном направлении носят с каждым днем все более ограниченный характер.
огда в конце апреля председатель стамбульского отделения оппозиционной Республиканской народной партии (РНП) Канан Кафтанджиоглу заявил, что «в ближайшее время ожидает скорой смены правительства в Анкаре», что может стать «результатом дополнительных (социологических) опросов или чего-то еще, а также системных изменений», на это мало кто из экспертов обратил внимание. Тем более что в период распространения коронавируса в Турции, как и во многих других странах, обострились старые проблемы, а также появились новые, связанные с ухудшающимся экономическим положением, что публично стало выливаться в острые политические дискуссии между различными силами.
Однако, по нашим наблюдениям, тон задавала все же не РНП, а те силы, которые находятся в альянсе с правящей Партией справедливости и развития (ПСР). Так, лидер Партии националистического движения (ПНД) Девлет Бахчели предложил изменить избирательное законодательство и парламентские уставы. Это заявление появилось после того, как глава РНП Кемаль Кылычдароглу отметил, что ряд его законодателей могут уйти и присоединиться к Партии демократии и прорыва (DEVA) и «Партии будущего», увеличив число депутатов, необходимых для создания парламентской группы (с 20 до 30). Считается, что такой ход событий позволяет парламенту объявить о досрочных выборах, которые намечены только на 2023 год, а к тому времени правящая ПСР на волне усиления оппозиции и финансового кризиса потерпела бы поражение. После этого бывший глава МИД Турции и правительства Ахмет Давутоглу, возглавляющий ныне «Партию будущего», заявил, что «его партия готова к досрочным выборам». А бывший вице-премьер Али Бабаджан, основавший в марте DEVA, в прошлом один из основателей ПСР, которому приписывают заслуги в управлении экономикой страны вплоть до 2015 года, заявил, что «в Турции царит атмосфера страха». Он раскритиковал нынешнюю систему избрания президента, при которой кандидату для победы требуется 50% + 1 голос избирателей. Это, по его словам, вынуждает политические партии формировать коалиции до выборов, поскольку ни одна партия не может обеспечить себе такую долю голосов.
Но почему-то ПСР решила «потоптаться» не на своих бывших соратниках, а по оппозиционной РНП, обвинив ее в «жажде переворотов и хунты». Кылычдароглу парировал тем, что «переворот в Турции способна осуществить только армия», а не партии, выстраивающие различные альянсы. «Кто может осуществить переворот? Армия может, — говорил Кылычдароглу в интервью турецкому изданию Yeniçağ. — Если речь идет о перевороте, то президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган должен заменить министра обороны Хулуси Акара кем-то другим и предотвратить переворот. Но мы (РНП — С.Т.) привнесем демократическую парламентскую систему в эту страну как «Альянс наций». Лидер республиканцев имел в виду союз между его силой и правой «Хорошей партией». Более того, Кылычдароглу констатировал, что внутриполитический «дискурс о потенциальном перевороте ставится властями на повестку дня всякий раз, когда РНП близка к тому, чтобы стать способной сформировать правительство». То есть он давал понять, что нынешняя ситуация в Турции отличается от «июля 2016 года», когда провалилась попытка государственного переворота, а его партия может поддержать возможное выступление военных, как и — негласно — часть политических отщепенцев от правящей ПСР.
По мнению некоторых американских экспертов, сегодня не только оппозиционные силы в Турции толкают Эрдогана к досрочным выборам, хотя, как полагает турецкое издание Hurriyet, «правительство ситуацию упустило из-за неожиданной пандемии коронавируса». Сегодня идти на такой шаг в условиях падения экономики — это обрекать себя на политическое поражение. Напомним, что для досрочного голосования необходима поддержка не менее 360 парламентариев из 600. В случае проведения досрочных выборов ПСР может получить снижение числа своих законодателей ниже 200 с нынешних 291. Вместе с тем углубление экономического кризиса и сообщения о разногласиях в правящей Партии справедливости и развития вызывают предположения, что в стране все-таки могут состояться выборы задолго до запланированной даты. Не случайно турецкие проправительственные СМИ раздувают дискуссию о заговорах с целью переворота против правительства, хотя газета Sabah не верит в то, что «после попытки переворота июля 2016 года какая-либо фракция способна бросить вызов правительству после многих лет чисток». В то же время, пишет американское издание Time, политическая практика демонстрирует, что «ресурс Эрдогана в Турции ограничен и устойчиво половина страны выступает категорически против признания его в качестве национального лидера».
Отсюда череда форс-мажорных сюжетов: судебные процессы по делу «Эргенекон» и «Бальоз» по обвинению военных в подготовке госпереворота, продление чрезвычайного положения, введенного в стране после июля 2016 года, аресты журналистов, карикатуристов, кинорежиссеров, ученых и прочих. Делается все, чтобы электорат имел дело с выхолощенной и плывущей по течению массой. И у ПСР многое получается, так как удается лишать различные оппозиционные группы руководящих элит, которые в сложившейся ситуации выставляются в качестве противников курса «создания Великой Турции». Хотя разбить фундамент кемализма у Эрдогана так и не получается. Нет достижений и во внешней политике. А ведь еще совсем недавно по ходу «арабской весны» казалось, что ситуация на Ближнем Востоке под полным контролем Анкары, можно одаривать союзников своей поддержкой. Теперь же расклад изменился. Эрдоган увидел, что приходится вести уже бои оборонительного значения, и при всех комбинациях — будь то на иранском, сирийском или ливийском направлениях — Анкара не выглядела победителем. К тому же Турция стала отдаляться от западных партнеров по НАТО, но и не стала стратегическим партнером для России или Ирана. Вероятно, именно осознание этого факта подталкивает оппозиционные силы страны к поискам каких-то контрдействий.
Эрдогану сейчас, как никогда, нужна хотя бы маленькая победоносная война. Но как и на каком направлении? Отношения с США испорчены и вряд ли улучшатся. В конце концов, Анкара уже купила С-400. Правда, у Эрдогана остается такой союзник, как президент России Владимир Путин, который в прошлом даже помог ему избежать госпереворота. Но двойной стандарт некоторых действий турецкого лидера оставляет в Кремле негативный осадок. Эрдоган амбициозен и непоследователен, что ставит под большой вопрос не только будущее его партии. Концепция «неоосманизма» породила не только курдский проект, но и привела к появлению концепта новой «Персидской империи». Поэтому создание и удержание в силе правительства большинства будет для Эрдогана серьезной проблемой, особенно в той части турецкого электората, которая не приемлет его исламизм и ультранационализм Бахчели. По факту современная Турция разделена на три зоны. Центральная часть — исламисты (преимущественно умеренные) Эрдогана, западные провинции Турции — нерелигиозные националисты, юго-восточные провинции — курды и остальные национальные меньшинства, находящиеся под перманентным прессингом нынешнего правительства. На таком материале выстраивать проекты возрождения какой-либо копии Османской империи может только оторванный от реалий политический романтик.
Отсюда череда форс-мажорных сюжетов: судебные процессы по делу «Эргенекон» и «Бальоз» по обвинению военных в подготовке госпереворота, продление чрезвычайного положения, введенного в стране после июля 2016 года, аресты журналистов, карикатуристов, кинорежиссеров, ученых и прочих. Делается все, чтобы электорат имел дело с выхолощенной и плывущей по течению массой. И у ПСР многое получается, так как удается лишать различные оппозиционные группы руководящих элит, которые в сложившейся ситуации выставляются в качестве противников курса «создания Великой Турции». Хотя разбить фундамент кемализма у Эрдогана так и не получается. Нет достижений и во внешней политике. А ведь еще совсем недавно по ходу «арабской весны» казалось, что ситуация на Ближнем Востоке под полным контролем Анкары, можно одаривать союзников своей поддержкой. Теперь же расклад изменился. Эрдоган увидел, что приходится вести уже бои оборонительного значения, и при всех комбинациях — будь то на иранском, сирийском или ливийском направлениях — Анкара не выглядела победителем. К тому же Турция стала отдаляться от западных партнеров по НАТО, но и не стала стратегическим партнером для России или Ирана. Вероятно, именно осознание этого факта подталкивает оппозиционные силы страны к поискам каких-то контрдействий.
Эрдогану сейчас, как никогда, нужна хотя бы маленькая победоносная война. Но как и на каком направлении? Отношения с США испорчены и вряд ли улучшатся. В конце концов, Анкара уже купила С-400. Правда, у Эрдогана остается такой союзник, как президент России Владимир Путин, который в прошлом даже помог ему избежать госпереворота. Но двойной стандарт некоторых действий турецкого лидера оставляет в Кремле негативный осадок. Эрдоган амбициозен и непоследователен, что ставит под большой вопрос не только будущее его партии. Концепция «неоосманизма» породила не только курдский проект, но и привела к появлению концепта новой «Персидской империи». Поэтому создание и удержание в силе правительства большинства будет для Эрдогана серьезной проблемой, особенно в той части турецкого электората, которая не приемлет его исламизм и ультранационализм Бахчели. По факту современная Турция разделена на три зоны. Центральная часть — исламисты (преимущественно умеренные) Эрдогана, западные провинции Турции — нерелигиозные националисты, юго-восточные провинции — курды и остальные национальные меньшинства, находящиеся под перманентным прессингом нынешнего правительства. На таком материале выстраивать проекты возрождения какой-либо копии Османской империи может только оторванный от реалий политический романтик.
В то же время очевидно и то, что любой возможный переворот в Турции будет иметь прозападный характер, иметь стремление вернуть страну в фарватер американской политики и отказа от войны на два, а то и на три фронта — как с курдами внутри Турции, Сирии и Ираке, так и в Ливии. В этом есть своя привлекательность, но такой ход событий поддерживает лишь часть электората Турции. Что дальше? Под предлогом еще одного возможного государственного переворота ПСР усилит политические репрессии против оппонентов, чтобы удержать контроль над ситуацией. На наш взгляд, Эрдоган станет более откровенно дрейфовать в сторону России, Ирана и Китая, так как на этом пути «у ПСР меньше опасностей для Турции» и «Эрдоган готовит какие-то важные решения с выходом на Путина». Кстати, в объемистом докладе RАND Corporation описывается сценарий «Евразийская держава»: Турция официально выходит из НАТО и укрепляет сотрудничество с Евразией и Ближним Востоком. Это логично, так как маневры Эрдогана на западном направлении носят с каждым днем все более ограниченный характер. Внутри страны он действует на упреждение, играя на чувствах свыше 50% населения, придерживающегося антиамериканских взглядов.
Эрдоган, как сообщает греческое издание «Катимерини», уже отдал приказ на проведение расследования в отношении главной оппозиционной партии НРП «на предмет возможных связей с проповедником Гюленом, который находится в США и обвиняется в организации попытки государственного переворота 2016 года». Не случайно и то, что заместитель помощника госсекретаря США по делам Европы и Евразии Мэтью Палмер заявил: «США обеспокоены желанием Турции укреплять и расширять сотрудничество с Россией». Палмер выразил уверенность в том, что «в конечном счете Турция разочаруется в качестве своих отношений с Москвой. Что ж, посмотрим, чем ответит Вашингтон на возможный «московский ход» Эрдогана.
regnum.ru
