C той поры прошло 80 лет. Впрочем, это вы говорите «прошло», потому что для меня время давно остановилось и перестало быть осязаемым. У вечности не существует понятия пространства и времени. Суть вечности в том, что она воспринимается вне времени и пространства.
В Библии сказано: «И перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать» (Ис. 2:4). С аналогичной идеей пришли и мы, совершив первую в мире социалистическую революцию и впервые построив на одной шестой части земного шара государство, основанное на принципах социальной справедливости. Копья и мечи мы перековали на серпы и молоты, чтобы государство это опиралось на власть трудящихся и в нем между людьми и народами были сформированы условия и заложены отношения, описанные в Библии: «Волк будет жить рядом с ягненком, барс ляжет рядом с козленком, теленок, лев и упитанный скот будут вместе, и малый мальчик поведет их. Корова и медведица будут пастись вместе, и детеныши их будут лежать рядом. Лев будет есть солому, как вол. Младенец будет играть над логовищем аспида, и отнятое от груди дитя положит руку на гнездо ядовитой змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей…» (Ис. 11:6-9).
К этому мы стремились. Социальная справедливость – мать всякой справедливости. Там, где допущена социальная несправедливость, несправедливы бывают все законы, потому что они служат узакониванию и оправданию этой главной (социальной) несправедливости. Поскольку мы здесь были первыми и шли никому не ведомым путем, нами допускались ошибки, которые мы тут же старались исправить, и это нам обычно удавалось. Однако капиталистический мир не унимался, будучи не в состоянии смириться с существованием социалистического прецедента, в котором он безошибочно распознал свое незавидное будущее.
Враг был крайне коварен и силен.
К нему нельзя было относиться, руководствуясь принципом, который нашел выражение в христианском постулате «возлюби врага своего», как и с тем, который учит: «Если тебя ударили в правую щеку, подставь левую». Такого врага нужно было встречать во всеоружии именно как врага. Кстати, Библия учит нас и этому: «Земля содрогается и трепещет; сбываются замыслы Господа о Вавилоне – превратить вавилонский край в пустыню, где никто не будет жить» (Иер. 51:29).
Слышите угрозу Господню в этих словах? Господь не всегда обласкивает человека; иногда он ему угрожает. И не просто угрожает, а приводит в исполнение свои угрозы, причем, обратите внимание, с какой жестокостью: «Земля содрогается и трепещет; сбываются замыслы Господа о Вавилоне — превратить вавилонский край в пустыню, где никто не будет жить». Еще больше конкретики в следующих словах: «И увидите это, и возрадуется сердце ваше, и кости ваши расцветут, как молодая зелень, и откроется рука Господа рабам Его, а на врагов Своих Он разгневается» (Ис. 66:14). Разве Бог не говорит нам со всей очевидностью, что подход к людям не может быть одинаковым и универсальным и что друга следует любить, а к врагу нужно относиться по-вражески, как он относится к нам?
Впрочем, и в этом случае картина обрисована не полностью. Посмотрите, как подается пришествие Всевышнего: «Ибо вот, придет Господь в огне, и колесницы Его – как вихрь, чтобы излить гнев Свой с яростью и прещение Свое с пылающим огнем» (Ис. 66:15). Казалось бы, после описания столь мрачной картины, повествование должно остановиться – вроде бы, сказано все. Но оно, представьте себе, продолжается, и достигает своей кульминационной точки: «Ибо Господь с огнем и мечом Своим произведет суд над всякою плотью, и много будет пораженных Господом» (Ис. 66:16).
Оказывается, даже Господу не дано делать и совершать все только любовью и добрыми словами, только наставлениями и убеждением – у Него всегда находится место и наказанию, ибо добро и любовь бессильны перед лицом Сатаны, когда и истина становится ложью. Господь тоже наказывает — но как? «Он будет судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого» (Ис. 11:4). Как видите, последнее слово все же остается за справедливым судом, а не за прощением, которое Господь возвел на небывалую высоту, когда, распятый на кресте и умирая, молился за спасение душ своих палачей, «ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34).
Наш гениальный предок Шота Руставели именно так и наставлял нас, утверждая, что дело, решенное по справедливости, лучше всего успокаивает душу человека: «Сея в мире справедливость можно древо оживить».
Мы вели борьбу против жестокого и несправедливого врага, боролись с ним до последней капли крови. В огромном Советском Союзе практически не осталось семьи, чье дитя не было бы принесено в жертву святому делу победы над абсолютным злом. Мне тоже, как и многим, пришлось пожертвовать своим сыном. Это было тяжелейшее решение, но принимал его не только я (отец) – сын был настроен также и готов к нему. Такова не только благодать, но и жестокий, трагический удел отца и сына, когда на противоположной чаше весов лежат более высокие ценности. Мы с Яковом не напрасно пожертвовали радостью быть отцом и сыном ради счастья Родины – мы победили. Внешне я даже бровью не повел, когда вынес своим бездействием смертный приговор Яше, но что происходило при этом в моем сердце, знали только я и он. Так же, как я и он знали, что испытывает сын, которого отец как бы обрек на смерть. Яша понимал, что это не было предательством – это была совместная жертва отца и сына, принесенная ими на алтарь победы, которую потребовала от нас, как от миллионов других советских семей наша Отчизна.
Капиталистический Запад не простил мне трех вещей:
*успешного строительства социалистической системы, или общенародного государства;
*победы Советского Союза в навязанной ему Западом войне;
*справедливого осуждения преступников.
Если бы я согласился на предложение Черчилля и Рузвельта, предпочитавших казнить военных преступников безо всякого суда и следствия, это, как ни странно, было бы воспринято западной элитой более благожелательно, чем их справедливое осуждение. Ни Черчилль, ни Рузвельт не могли смириться с тем, что в навязанной нам несправедливой войне они были побеждены силой справедливости, а не военной мощью.
После моей смерти их последователи встали на путь мести и до сих пор не в силах остановиться. Мне больно за разрушенный в результате купленного Западом предательства Советский Союз и сорванный социалистический проект, мне больно за миллионы человеческих жертв, понесенных в войне с фашизмом, за попытки принизить значение победоносных битв под Сталинградом и Курском, сгладить память о беспрецедентной блокаде Ленинграда… Много чего они постарались стереть со страниц истории, и, к несчастью, им многое удалось. Сегодня не существует больше городов-героев Ленинграда и Сталинграда, которым поменяли названия. Но особенно болит у меня сердце за Грузию, за моих земляков из Гори, которые не сумели отстоять памятник, установленный в ознаменование пусть даже не особенно больших заслуг товарища Сталина в городе, где я вырос и где когда-то написал: «Цвети моя Отчизна, возрадуйся, древний край Иверия!»
Если кто-то полагает, что памятник этот нужен мне, он лишь признается в том, что ничего не понимает в философии жизни и смерти. Тем, кто ушел в вечность, ничего не нужно – абсолютно ничего! Прошлое, настоящее и будущее необходимо вам, живым; это вам следует сохранить национальное достоинство и самоуважение. Памятник сделан из камня, и хотя он лежит сейчас брошенным на земле, бока у него не болят. Зато, несмотря на то, что время лишило меня всего того, что присуще живым, у меня ноет душа и болит сердце за вас, мои последующие поколения; ноет и болит, потому что вы слепо доверились приговору, вынесенному мне без суда и следствия потомками западного Сатаны. Я не позволил в свое время нашим союзникам на скорую руку казнить тех, кто организовывал геноцид миллионов людей по национальному признаку, кто инициировал их сожжение заживо в концентрационных лагерях, казнить военных преступников, совершавших неописуемые зверства. Я обеспечил вынесение им приговора в условиях адвокатской защиты и при соблюдении всех судебных процедур. А вы без всего этого, прямо подписали мне приговор! Вам, граждане Грузии (жители Гори), не хватило ни смелости, ни (если хотите) совести даже на то, чтобы потребовать суда надо мной!
Или это не так? Но тогда ответьте, какой суд признал меня виновным, какой судья вынес мне приговор, с которым вы, кстати, согласились, не став возражать против очернения моей личности и попытки вычеркнуть ее из истории! Не примите это за гордыню или самовозвеличивание, но должен задать вам и другой вопрос: если вы считаете меня политиком, обезличенным интернационализмом и утратившим национальность (что еще требуется доказать!), то разве сами вы не растеряли свои национальные черты и самобытность, когда по наущению чужеземцев спокойно снесли памятник своему соотечественнику, умершему более семидесяти лет назад, и не усмотрели в этом собственного оскорбления и унижения всего грузинского народа?!
Пожалуйста, это ваш выбор, и если вы предпочитаете территориально целостной, нравственно здоровой, оснащенной заводами и фабриками, богатой дворцами культуры и библиотеками, насыщенной учреждениями науки и искусства, демографически устойчивой Грузии ту, какой она является сегодня – разделенной на три части, откуда массово эмигрирует трудоспособное население, сократившееся вдвое, и которая переполнена чужеземцами, то это, конечно, ваше дело! Но история будет оставаться историей, независимо от того, нравится она вам или нет! Между тем, ваша подлинная история – это я. Я ваше прошлое, в которое невозможно внести коррективы. Человечеству известны попытки переписать историю, однако в конечном счете еще никому не удавалось одержать в борьбе с ней победу.
К великому сожалению, не могу поздравить вас, грузины, с 80-летием победы над западным фашизмом, поскольку нахожусь не в той форме, чтобы это сделать, а вы пребываете не в той ситуации, чтобы это поздравление заслужить. Как я могу поздравить с Днем Победы над фашизмом, скажем, тех, кто безропотно согласился приравнять советскую символику к фашистской и запретить ее?! Подобное поздравление было бы подлинным фарисейством, как с моей стороны, так и для вас. Конечно же, я этого не сделаю!
Тем не менее уверен, что история сама расставит все по своим местам!
Несмотря на то, что меня давно нет среди живых, я до сих пор помню одну из главных закономерностей истории: она никогда не развивается по прямой, а всегда движется вверх по спирали, при этом определенные повторы не только допустимы, но и обязательны, поскольку олицетворяют собой диалектическую необходимость. Это значит, что в один прекрасный день перед вами, возможно, предстанет человек, на котором не окажется мундира генералиссимуса и который не будет держать в руке много раз виденную вами трубку, но которые очень знакомым для вас голосом, спокойно и убедительно скажет:
Я — Сталин!
Валерий Кварацхелия
