Стало понятно, почему неминуемо возвращение системы распределения выпускников вузов
Тема реформирования системы российского образования регулярно оказывается в ленте новостей и становится темой постоянных дискуссий. Эта ситуация в целом понятна: то, как и где будут учиться наши дети, касается каждого взрослого человека. Но есть фундаментальные вещи, без которых любые изменения будут неполными. Например, к ним относится необходимость отказа от ЕГЭ… Но речь сейчас не о нем, а о том, что востребованное обществом и экономикой высшее образование невозможно без распределения выпускников после окончания высших учебных заведений.
Тема реформирования системы российского образования регулярно оказывается в ленте новостей и становится темой постоянных дискуссий. Эта ситуация в целом понятна: то, как и где будут учиться наши дети, касается каждого взрослого человека. Но есть фундаментальные вещи, без которых любые изменения будут неполными. Например, к ним относится необходимость отказа от ЕГЭ… Но речь сейчас не о нем, а о том, что востребованное обществом и экономикой высшее образование невозможно без распределения выпускников после окончания высших учебных заведений.
Как мы помним, распределение существовало в советской системе образования. «Отучился пять лет в вузе? Изволь отработать как минимум три года на предприятии». При этом скауты или рекрутеры (тогда их, конечно, так не называли) с разных предприятий приходили прямо в вузы, которые уже целевым образом направляли выпускников на те или иные производства, часто не спрашивая желания самих студентов.
У данной системы было, конечно, много минусов, но и плюсы тоже были. В плановой экономике заранее известно, каких специалистов, в какой сфере и в каких регионах не хватает. Соответственно, приоритеты развития экономики, открытия новых производств или освоения новых территорий всегда должны были закрываться специалистами, которые планово готовились в высших учебных заведениях.
В этом случае концентрация вузов в столицах или крупных городах не являлась проблемой. Система образования работала на всю страну, и вчерашние столичные студенты могли получить путевку в жизнь на производство в самых разных уголках Советского Союза.
После введения принципов рыночной экономики и демонтажа всесоюзной плановой системы мы в России отказались от распределения, и выпускники стали самостоятельно определять свое место работы.
Данная система с той или иной вариативностью существует и по сей день. Правда, попытки ее ревизии предпринимаются постоянно. Например, вузы в России с 2012 года оцениваются по успешности трудоустройства их выпускников. Это напрямую влияет на официальные рейтинги вузов. Существенным образом доработан институт целевого набора в высшие учебные заведения, когда те или иные предприятия или организации официально обозначают свои потребности в кадрах и как бы направляют конкретных абитуриентов для получения высшего образования в конкретные вузы на конкретные направления. С целью недопущения коррупции в данной сфере целевой набор значительно технологизирован и, в серьезной степени, прозрачен.
Тем не менее юридически распределения как не было, так и нет, а существенная доля выпускников по-прежнему после окончания вуза оказывается один на один с не самыми гуманными законами рынка труда. При этом в распределении как таковом нет ничего противоречащего принципам рыночной экономики. Подготовка кадров (как и, например, обеспечение безопасности) — одна из базовых задач государства, и она должна решаться как в плановом хозяйстве, так и в рыночной системе. Например, в Белоруссии никто от распределения не отказывался, оно успешно функционирует и содействует развитию белорусской экономики. При этом мы должны понимать, что вся Белоруссия и по территории, и по масштабам экономики значительно меньше и России в целом, и некоторых наших регионов в частности.
Почему же распределение так важно для нынешней России и почему мы считаем его возвращение в нашу жизнь (в той или иной форме) неминуемым? Здесь важно отметить как минимум три важнейших фактора, которые имеют определяющее значение.
Первый фактор — это рост национальной экономики, который в России в последние годы хоть и отстает от мировых лидеров (Индии, например), но тем не менее показывает более значимые цифры, чем среднемировые показатели. Важно понимать, что экономический рост — это не просто увеличение производства и потребления, это еще и качественные изменения в экономике и структуре народного хозяйства. В стране в последние годы появились целые отрасли как в цифровой сфере, так и, скажем, в машиностроении. Задачи импортозамещения и технологического суверенитета, роста производительности труда — это тоже про рост национальной экономики на ближайшую перспективу.
Все эти аспекты требуют опережающего предложения новых специалистов. Это приводит нас к выявлению приоритетов и прорывных направлений, которым новые специалисты нужны в первую очередь. Рассчитывать на то, что рынок труда сам отрегулирует эти процессы и сформирует кадровую базу для экономического и технологического прорыва, в современных условиях — непростительная роскошь.
Второй фактор, конечно, территориальный. Мы представляем самую протяженную страну в мире. Вузы во многих крупных и средних городах уже сейчас в состоянии конкурировать со столичными высшими учебными заведениями и часто по отдельным научным школах или направлениям их превосходят. Наша экономика развивается не только в крупных или средних городах, а по всему нашему государству, в том числе в самых отдаленных уголках нашей огромной страны.
И здесь мы тоже должны вспомнить про распределение. Приведу простой пример. Если посмотреть на статистику, то в нашей стране готовится в целом достаточное число профессиональных ветеринаров. Казалось бы, все хорошо… Но что мы видим на практике? Если отрасль частных ветеринарных клиник в крупных городах перенасыщена предложением о трудоустройстве со стороны выпускников-ветеринаров, то в сельскохозяйственном производстве, особенно за Уралом, в Сибири, на Дальнем Востоке, мы уже наблюдаем дефицит ветеринарных кадров, который иногда приобретает тотальный характер. И все это наблюдается в условиях, когда совершенно необходимо решать задачу самообеспеченности наших сибирских и дальневосточных регионов в продукции животноводства. А если вспомнить глобальный, постоянно растущий азиатский продовольственный рынок, то данная задача приобретает стратегическое значение.
Вы спросите: а что же делать? Насильно заставлять выпускников ветеринарных вузов и специальностей ехать в Сибирь и на Дальний Восток, чтобы поднимать там животноводство? Отвечу: не «заставлять», а создавать условия для их эффективной работы (в том числе для карьерного роста) после распределения на то или иное сельскохозяйственное или перерабатывающее предприятие. И здесь наряду с обязательным распределением ветеринаров после окончания вузов государство могло бы подумать о мерах поддержки по стимулированию приема на работу выпускников вузов соответствующих профилей.
Наконец, третий фактор, который самым масштабным образом проявил себя в последние десятилетия. Одной из задач в советское время, которую решало распределение, была связь высшей школы с реальным производством. Очевидно, что предприятия перестанут с легкостью брать выпускников вузов к себе на работу, если профессиональный уровень вчерашнего студента категорически не соответствует стоящим перед ним профессиональным задачам.
Отмена обязательного распределения стала основной причиной разрыва высших учебных заведений с реальной экономикой. Ответы на вопросы, какие кадры нужны стране, каких специальностей и какой квалификации, по сути зависли в воздухе. Потенциальные работодатели и фактически, и юридически перестали влиять на подготовку специалистов, а высшая школа так или иначе удалилась из реального производства, что, конечно же, неминуемо сказалось на качестве подготовки кадров с высшим образованием.
Некоторое исключение из данного правила наблюдается в основном в трех направлениях подготовки специалистов с высшим образованием — это медицина, военное дело и художественное творчество. Это связано исключительно с тем, что подготовка кадров высшей квалификации в этих сферах всегда осуществлялась с опорой на реальную профессиональную деятельность — соответственно, в реальных больницах, воинских частях и учреждениях культуры.
Но даже эти исключения не отменяют того факта, что интеграция подготовки кадров и реального производства совершенно необходима. Минобрнауки России в этой связи заговорило о возрождении федеральных учебно-методических объединений (ФУМО) как формы общественно-государственного регулирования содержания учебных программ и планов направлений и специальностей в вузах. В обновленных ФУМО ведущую скрипку будут играть именно работодатели.
Кстати, о необходимости распределения выпускников ссузов тоже не стоит забывать. Но здесь ситуация несколько проще, поскольку большинство техникумов и колледжей имеет региональный статус, что делает их значительно ближе к реальному производству и потенциальным работодателям. Министерство просвещения РФ в этой части проблему осознает и намерено контрольные цифры приема в ссузы (даже на платные отделения) определять исходя из потребностей потенциальных работодателей.
При всей важности и необходимости мер, предпринимаемых правительством, они тем не менее не могут быть признаны достаточными по той простой причине, что работодатель руководствуется в первую очередь своими коммерческими или частными интересами (что, конечно, оправданно). В этой части могут остаться нерешенными задачи более высокого уровня, определяемые национальными приоритетами и целями национального развития. Данные нормы, как известно, определяются Майским указом Президента России и являются основой Госплана 2.0.
Государственное планирование и прогнозирование на уровне страны, отраслей и макрорегионов, основанное на современных технологиях обработки больших данных, включая искусственный интеллект, позволяет нам четко отвечать на большинство возможных вопросов о приоритетах подготовки и потенциальной востребованности выпускников вузов. С учетом того, что высшее образование — это всегда планирование жизни, в среднем на пять лет, необходимость заглядывать в будущее просто определяется нашей действительностью.
По сути, распределение версии 2.0 — это реальный трехсторонний договор между государством, работодателем и абитуриентом, позволяющий каждой из сторон уверенно чувствовать себя на среднесрочной, да и долгосрочной перспективе развития. Здесь работает схема: государство понимает, что ему нужно на отрезке 5–10–15 лет, работодатель знает, как это обеспечить, а абитуриент уверен, что его знания, компетенции и навыки будут здесь точно востребованы.
В общем, Госплан 2.0 как форма планирования развития национальной экономики вне зависимости от формы собственности предприятий уже становится для нас реальностью. А планирование и достижение заданных показателей на федеральном уровне невозможно без кадрового обеспечения национального развития. Собственно, вывод напрашивается однозначный: к распределению выпускников вузов в той или иной форме мы так или иначе вернемся.
