В мире нет ничего, чему нельзя подыскать что-нибудь противостоящее, противоположное. Борьба противоположностей, с одной стороны, и их единство, с другой – представляют собой основу основ существования нашего мира, выступают в качестве его движущей силы и условия развития.
Добро – зло, любовь – ненависть, свет – тьма, совершенное – ущербное, рациональное – иррациональное и т.п. Мы сталкиваемся с противоположностями даже там, где меньше всего этого ожидаем: материя и антиматерия. Потому и сам Бог, который един, неделим и абсолютен, не может восприниматься без своего антипода: его роль выполняет Сатана. Тем самым, правда, оказываются под сомнением три ипостаси Всевышнего – всеведение, всемогущество и всеблагость, так как с точки зрения безобидной и последовательной логики невозможно допустить мысль о том, будто Бог не ведал о существовании Сатаны (ведь Создатель всеведущий), будто Он не мог победить Сатану (ведь Создатель всемогущий) и будто Он не хотел уничтожить Сатану (ведь Бог всегда стоит на стороне добра и блага). Следовательно, Творец располагает всеми необходимыми условиями и средствами для того, чтобы одолеть Сатану. Более того, у Бога нет никаких оснований, чтобы мириться с Сатаной и позволить ему сосуществовать с собой.
Тем не менее, Боги Сатана сосуществуют, и факт этот не имеет убедительного логического оправдания, прежде всего, потому что он абсолютно несовместим (вступает в противоречие) с тремя перечисленными состояниями Бога. То есть, либо мы должны допустить, что Бог не всеведущ, что Он не всемогущ и не способен нести только блага (в таком случае Он перестает быть Богом), либо, как сказано выше, нам приходится признать, что Он смирился с тем, с чем не должен был мириться. Иными словами, получается, Бог допускает компромисс. Между тем, согласиться, что к Нему применимы такие понятия, как смирение и компромисс, неуместно и абсурдно, поскольку смирение и компромисс связаны с принятием изначально непоследовательного и заведомо неполноценного решения. В этом случае Бог также теряет свою божественную сущность, поскольку мы не можем считать Всевышним того, кто не ассоциируется в нашем сознании с высшей гарантией справедливости.
Так чем же тогда объяснить существующий парадокс? Вряд ли наука, теология, философия или литература, мифология способны дать исчерпывающий ответ на этот вопрос, хотя, мы повсеместно сталкиваемся с попытками такого рода. Что касается Библии, то в ней происхождение Сатаны подается так, будто Бог (воля Божья) к нему непричастен. Как это возможно?! – спросите вы, ведь Создатель – это начало всех начал! И как же в таком случае без участия Творца в мире могло появиться существо, которое зовется Дьяволом и представляет собой зло, обладающее огромной силой и влиянием?! Согласно понятиям некоторых, Сатана — это вторая (после Бога) сила, других – это сила, равная Богу по части зла. Однако возможно ли, чтобы сила такого масштаба могла быть создана без участия Творца всего сущего? Это интересно трактуется в Библии: «Тот, кого назвали Дьяволом, изначально был совершенным духовным созданием, одним из ангелов Божьих. Дьяволом он стал после того, как его охватила гордыня, и захотел он, чтобы ему поклонялись люди. Поэтому он поставил под сомнение право Бога на власть, подразумевая, что Бог не заслуживает послушания».
С точки зрения формальной логики и в этом суждении присутствует очевидная нестыковка: если допустить, что все сущее, сотворено Богом, то и Сатана, раз он существует, тоже был создан Богом. Но в этом случае больше подходит обходное толкование, в котором утверждается, что Бог создал не Сатану, а ангела, который Сатаной (Люцифером) стал после своего падения. Это позволяет скрепить и не разрушить вышеупомянутую логическую цепочку. Надо сказать (и прямо признать), что в Библии мы имеем дело с наивной попыткой оправдания Бога.
Однако в теологии существуют и гораздо более глубинные суждения о данном алогичном несоответствии, чем предлагаемая библейская версия о падшем ангеле. Например, такие: Бог – это Судья, которому заведомо все известно, но Ему необходимо выслушать все стороны, чтобы каждому дать возможность представить свои доказательства и аргументы. В этой версии нет ни слова о происхождении Сатаны, хотя, безусловно, напрашивается мысль о том, что человеку необходимы и искушение (Сатана), и судья (Бог). Без них он не сможет стать таким, каким был замыслен Создателем. Бог не навязывал людям ни добро, ни зло; напротив, Он дал им свободу выбора между противоположностями, подвергнув тем самым испытанию.
Если б человек не обладал свободой выбора между добром и злом, если б он изначально был создан только для добра и любви, его добро и любовь не могли бы стать совершенными, то есть не прошли бы закалку испытаниями и искушениями. Иными словами, день не был бы истинным днем, если бы не родился в борьбе с ночью (мраком) и не стал результатом столкновения между светом и тьмой, если б он был вечно озарен сверкающими солнечными лучами и оторван, изолирован от своей противоположности. Конечно, и в этом случае он остался бы днем, однако, как можно сравнивать этот вечный день, которого не может коснуться никакая тьма, с днем, который обрел сияние солнечных лучей в смертельной схватке с мраком ночи?! Бог наделил (одарил) людей возможностью сражаться и победить врага своего (Сатану), Он предоставил нам шанс и счастье одолеть собственные искушения (что тоже является проявлением Сатаны!), однако предусмотрел и альтернативу в виде страха поражения и гибели.
Представленные мною выше размышления о суде Божьем имеют развитие: Бог прекрасно понимает, что пока идет судебный процесс, страдания людей не прекратятся, но Он желает, чтобы этот процесс завершился как можно скорее. Библия называет Бога «Отцом сострадания и всякого утешения». «Отец всякого утешения» не позволит Дьяволу существовать дольше, чем это требуется для дела. И Он не допустит, чтобы то, что испорчено Сатаной, осталось неисправленным. При этом Бог не уничтожит Дьявола преждевременно, он сделает это лишь, дождавшись завершения Высшего суда.
Что последует дальше? Кому, как не Библии, дать ответ на этот вопрос. В ней прекрасно описывается счастливый момент, когда Высший суд будет завершен, испытуемые пройдут экзамен, и все встанет по своим местам – то есть окажется так, как это изначально было задумано Всевышним, задумано еще до того, когда человек впал в смертный грех: «Кроткие наследуют землю и насладятся великим миром… Праведные наследуют землю и будут жить на ней вечно». (Псалом 37:11, 29)
Но как вы все это себе представляете? Неужели каждый будет удостоен райской идиллии и романтики, и если да, то за счет чего, какую за все это придется нам уплатить цену? На это существует метафизический ответ: «Вот, скиния Бога с людьми. Он будет жить с ними; они будут Его народом, и Сам Бог будет с ними. Он отрет всякую слезу с их глаз, и не будет больше смерти, ни плача, ни вопля, ни боли, ибо прежнее прошло» (Откровение 21:3, 4). Какая поистине божественная гармония и какое нравственное совершенство и блаженство здесь описаны, если б в конце не последовали эти, сказанные как бы между прочим, четыре жутких слова, смысл которых сводится к тому, что все прежнее будет уничтожено…
Я далек от богохульного намерения ревизовать Библию, как, впрочем, и от примитивного механического переноса библейских текстов в жизнь. Но еще дальше я отстою от варварского отрицания всякой связи между Библией и жизнью. Библия – это философия, это мудрость, это глубина, это бескрайность мысли. И если все обстоит именно так, то как может подобный океан мудрости хотя бы в какой-либо форме (косвенно, метафорически, диалектически, метафизически) не пересекаться с жизнью? А если он таким образом с ней как-то пересекается, то четыре этих потрясших нас слова, следует принять как ключевые и самые важные в этом удивительном библейском размышлении. Им, как видите, придается не только итоговый смысл – в них заключен приоритетный характер чего-то обязательного и неизбежного. Невозможно, чтобы ужас от четырех этих слов, сопровождающих нас на протяжении двух тысячелетий, не сковал наши сердца и не пронзил, словно копьем, мозг, ассоциируясь с роком, великим религиозным, историческим и человеческим предупреждением: ибо все прежнее будет уничтожено!
Тяжелейшие слова. Тем более, когда они даются в виде заключения. Неужели такой конец неотвратим для человечества, словно приговор, напоминает утвержденный свыше сценарий фильма или театральной пьесы? Ведь сколько бы режиссеры и актеры спектакля или киноленты ни ломали головы, конечный смысл в том, что должен быть и будет реализован замысел творца. Приступая к просмотру неизвестного нам фильма, мы, естественно, не знаем, чем все закончится, однако сам по себе финал уже существует, прописан, и не может быть иным. Автор заведомо его знает, все сцены разыграны, запечатлены на пленку и ничего нельзя изменить. Мы (пока фильм не закончится) можем, конечно, воображать себе финал то так, то иначе, но он в любом случае окажется таким, каким был задуман и реализован (предопределен) – ни при каких условиях он уже не станет другим. Образно говоря, не исключено, что все мы являемся одновременно и персонажами, и зрителями своего собственного (уже разыгранного, снятого и смонтированного) фильма, однако знакомы с ним лишь до эпизода, который исполняем в данный момент, и кадра, который находится перед нашими глазами как зрителей. Поскольку дальнейшее развитие сюжета, кульминация, развязка и финал нам неведомы, невольно кажется, что все это еще впереди, и мы даже мысли не допускаем о том, что простая линейная логика тут может быть неуместна и на самом деле все, возможно, уже позади, пройдено и завершено. Тогда получается, что напрасно мы мечемся, волнуемся, прилагаем усилия, чтобы финал фильма был таким, каким мы его воображаем и хотим увидеть. Потому что он может неизбежно оказаться таким, как в тех четырех ужасных словах: все прежнее будет уничтожено!
Тут давайте слегка переведем дух. Я взвалил на себя сложнейшую тему, по сути дела, не имеющую отношения ни к журналистике, ни к публицистике, потому что ни журналистика, ни публицистика не в состоянии исчерпывающе охватить жизнь, которая полна тайн так же, как глубочайшая Марианская впадина, и недоступна, словно дальний космос.
Впрочем, помимо предложения передохнуть, предлагаю также сменить тему. Для начала признайтесь, не охватывает ли вас чувство страха и беспомощности, когда вы смотрите на современный мир? И не потому, что в нем господствует жестокость, хотя и по этой причине тоже, но больше все-таки из-за того, что все кругом увязло в неслыханной безнравственности. Я уже ничего не говорю о глупости, о том конкретном безумстве, когда два народа, объединенных не только этническим происхождением и прошлым, но и неразделимых по духу, плоти и крови, не первый год беспощадно убивают друг друга. И делают они это лишь потому, что кому-то удалось удачно подстроить им хитрую и коварную ловушку. И все это на фоне огромного опыта, закрепленного широко известной сатанинской фразой президента США Трумэна: «Если мы увидим, что чаша весов победы склоняется в сторону Советского Союза, мы поможем немцам, но если она склонится в сторону Германии, мы в таком случае протянем руку помощи русским. Пусть они безжалостно убивают друг друга как можно дольше».
Даже если отбросить и это, нельзя не принимать в расчет острейшую опасность, возникшую в результате того, что две мировые сверхдержавы решили разговаривать друг с другом на языке ядерных вооружений, хотя обе прекрасно понимают, что в подобного рода споре не может быть победителя, и, следовательно, идти таким путем – полное безумие, независимо от того, кто виноват, а кто прав. Более того, в числе пострадавших окажется и та часть планеты, которая сейчас довольствуется тем, что со стороны наблюдает за этим выяснением отношений, воспринимая его как зрелище. Мир не бьет тревогу, мир не встает на дыбы в знак протеста, мир не гремит, не бьется в истерике и не кричит: «Остановитесь!» Наоборот, многие думают лишь о том, какую бы извлечь для себя выгоду, на что можно рассчитывать, пока друг с другом схватились гиганты. Эгоистично проводя свои интересы, все звонят только в собственные колокола, и создается впечатление, что никто так до сих пор и не понял – самый большой колокол звонит по ним самим, и если дело будет доведено до точки, из которой нет возврата, любые интересы погибнут вместе с ними.
Что же на удивление расслабило сильных мира сего и тех, кто владеет хоть какими-то рычагами для предотвращения надвигающейся беды? Почему они проявляют столь поразительное безразличие и преступное бездействие?! Не правда ли, позиция эта поражает своим равнодушием и безответственностью? Но что еще более удивительно, даже самая гениальная мысль человечества не могла на протяжении многих тысячелетий вообразить, каких глубин достигнет сегодня, в XXI веке нравственное падение обитателей нашей грешной планеты, когда, как ни горестно это сознавать, те четыре ужасных слова не просто напоминают нам о чем-то, а словно написаны специально для нас и идеально всех нас характеризуют.
Мир, как известно, дважды прошел сквозь ужасы глобальных войн. История хорошо запомнила и два японских города, превращенных в пепел американскими атомными бомбами. Однако еще ни на одном из этапов своего развития человечество не подбиралось так близко к неподдающейся измерению угрозе, которая выражена в тех четырех словах: все прежнее будет уничтожено!
Ранее мы ознакомились с установкой теологов о том, что Господь осудит Сатану, но нельзя исключить, что момент упущен и теперь уже поздно, что Армагеддон стал неизбежен. «В тот день убитые Иеговой будут лежать по всей земле, от одного ее конца до другого. Их не оплачут, их тела не подберут и не похоронят. Они станут навозом на земле» (Иеремия 25:33). Битва, полем которой будет вся земля, этот фильм, в котором мы не просто обречены сгореть в ужасах Армагеддона, но уже горим, символически идет сейчас на широком экране, и мы смотрим его с широко раскрытыми от страха, непонимания и изумления глазами, будучи не в силах вспомнить, было ли то ужасное предложение из четырех слов всплывающим в памяти посланием из прошлого, или это и есть будущее, которое стремительно приближается к нам во всей своей жестокости и ужасающей реальности: все прежнее будет уничтожено!
Валерий Кварацхелия
