В США подошел к концу процесс над компанией, на которую возлагают ответственность за гибель 200 тысяч американцев – жертв так называемой опиоидной эпидемии. Фармацевтический гигант Purdue Pharma, наводнивший страну опасным обезболивающим, признался в использовании сомнительных методов маркетинга – и теперь близок к банкротству. В каком-то смысле это самое важное событие президентства Дональда Трампа, и вот почему.
Такая история имеет право стать заявкой на сценарий трагической и сентиментальной эпопеи о добре и зле, богатстве и справедливости, которая, впрочем, не получит «Оскара»: картина основана на реальных событиях, но в ней слишком много белых.
Первая сцена: 2016 год, Средний Запад. Кандидат в президенты Дональд Трамп, бросив вызов традиционной политической элите, путешествует по «ржавому поясу» – местам, которые были гордостью промышленной Америки, но в эпоху деиндустриализации вымирают от отчаяния.
Там он видит страдающих людей, до которых государству нет дела. Многие из них вообще не ходили на выборы, но Трампа восприняли как надежду – на Среднем Западе он нашел новые голоса и добровольных агитаторов, которые переломили исход голосования в «спорных штатах» региона в его пользу.
Но это будет позднее, а летом 2016-го люди идут к Трампу с рассказами о типичных проблемах экономически депрессивных мест. В их числе и американцы средних лет, похоронившие своих уже взрослых детей: предвыборная кампания 2016 года – пик так называемой опиоидной эпидемии в США. Ежедневно от передозировки умирали более 150 человек.
Эти рассказы настолько эмоциональны, что навсегда врезаются в память, а в Трампе, убежденном трезвеннике, вызывают воспоминания об умершем от алкоголизма брате. Он обещает: став президентом, накажет виновных в сотнях тысяч смертей в Америке. И что Америка снова будет великой.
Начало 1920-х, Нью-Йорк. Большая еврейская семья Саклеров переселяется из сельской Галиции в Бруклин в погоне за «американской мечтой». Патриарх семейства Исаак Саклер открывает продуктовый магазинчик, с трудом оплачивает счета за высшее медицинское образование троих своих сыновей и умирает в год взятия Берлина счастливым человеком.
История сохранила сотни научных статей (в основном из области психиатрии) за подписью какого-нибудь из Саклеров, но настоящий успех им принесла продажа лекарств. Старший из братьев – Артур – был своего рода гением маркетинга и рекламы, что со временем превратило маленькую фармацевтическую компанию, в которую он вложил свои средства, в империю Purdue Pharma.
Именно Артур Саклер подсадил Америку, к примеру, на успокоительное средство валиум.
Вот столпы успеха саклеровкого бизнеса – агрессивная реклама, коррумпирование медиков и отсутствие контрагентов как лишних глаз. Фирма сама разрабатывает лекарство, сама его испытывает, сама производит, сама рецензирует в своих научных журналах, сама выписывает через своих врачей. Впрочем, в такой вид империя пришла уже после смерти Артура Саклера в 1987 году. Сам он был революционером прежде всего маркетинговых стратегий, в рамках которых врачей и медицинские университеты умасливали для продвижения препаратов Purdue Pharma.
Особая секретность понадобилась для другой революции и продвижения оксиконтина – обезболивающего на основе родственного морфину оксикодона. Преимущество последнего было в имидже – он не вызывал такой настороженной реакции у врачей и пациентов, как морфин, ассоциировавшийся с наркоманией и тяжелыми раковыми заболеваниями.
Задача Purdue Pharma заключалась в том, чтобы резко расширить потенциальный рынок оксиконтина. Обезболивающее, оправданное при восстановлении после тяжелых операций и онкологии, стали позиционировать чуть ли не как универсальное средство от боли, будь то мигрень или артрит. Компания скрывала, что оксиконтин вызывает привыкание, что организм приобретает толерантность к препарату и требует увеличения дозы, вплоть до летальной – иными словами, приводит к серьезной наркотической зависимости.
На практике это означало, что пациенты либо переходили на героин, либо начинали покупать оксиконтин на черном рынке. От передозировки они умирали в обоих случаях, а общее число жертв «опиоидной эпидемии» в США насчитывает более 200 тысяч человек. В том числе среди тех, кто получил первую дозу оксиконтина бесплатно – фармацевтический гигант не брезговал и типичными маркетинговыми приемами уличных барыг.
До 30% смертей от передозировки в Америке теперь приходится на белую молодежь. А особенно сильно «опиоидная эпидемия» свирепствовала в «ржавом поясе» – безработица и отсутствие перспектив провоцировали наркоманию в среде «синих воротничков» (рабочего класса).
В год, когда женщины на Среднем Западе, плача, показывали Трампу фотографии своих погибших детей, журнал Forbes оценил состояние семейства Саклеров в 13 миллиардов долларов. Благодаря оксиконтину, они обогнали семью Рокфеллеров, причем в наиболее бессовестный период продвижения этого обезболивающего на рынок (утверждалось, например, что препарат вызывает «сниженную» зависимость в сравнении с другими) компанию возглавлял лично Ричард Саклер – племянник Артура, чью долю в семейной фирме братья выкупили после смерти.
Родная дочь гения фармацевтического маркетинга Элизабет Саклер связала свою жизнь с искусством и называет деятельность фирмы кузенов «отвратительной с моральной точки зрения».
Саклеры – это удивительный случай того, как одни и те же люди умудряются одновременно держаться в тени и находиться в зените славы. Далеко не вся информация о руководстве и владельцах частных компаний в США обязательна для разглашения, что позволяло клану дистанцироваться от Purdue Pharma, избегать журналистов и вообще любой публичности.
Вместо этого они прославили себя через меценатство – семья связана с крупнейшими университетами и музеями мира, получавшими от фармацевтических воротил щедрые пожертвования как деньгами, так и уникальными произведениями искусства. Фамилия Саклеров представлена в топонимике Лувра и Гарварда, музея Гуггенхайма и Пекинского университета, Королевской Академии художеств Великобритании и Высшей медицинской школы в Тель-Авиве. До начала опиоидного скандала они обладали блестящей репутацией и были подобны олимпийским богам, щедро окормлявшим муз откуда-то из вечности.
Помимо прочего, в честь Саклеров назван астероид.
Но теперь от денег клана отказываются, да и денег у Саклеров стало поменьше, поскольку Трамп, неожиданно опередив Клинтон в штатах «ржавого пояса», выиграл выборы 2016 года, хотя и проиграл по числу голосов в целом по стране. Разговоры с заплаканными женщинами принесли электоральные плоды, а сам господин президент запомнил те разговоры.
В 2017-м, спустя полгода после вступления в должность, глава государства объявил чрезвычайное положение в медицинской сфере и учредил специальную комиссию по борьбе с опиоидной наркоманией. Нельзя сказать, что эта комиссия особенно преуспела – проблема по-прежнему стоит остро, а неприятности семейке Саклер обеспечил все-таки не лично Трамп. Но ему удалось разворошить осиное гнездо: на эпидемию обратили внимание, СМИ откликнулись валом расследований, а в 2018 году прокуратура либерального штата Массачусетс (где Трампа, к слову говоря, терпеть не могут) наконец-то подала в суд не только на Purdue Pharma и ее руководство, но и на восьмерых членов семьи Саклер.
Такая географическая привязка могла быть связана с тем, что, как следует из материалов дела, узнав о 59 погибших от передозировки оксиконтином в Массачусетсе, Ричард Саклер сказал: «Всё не так плохо, могло быть и хуже».
«После того, как появились данные о том, что в результате употребления оксикодона люди начали становиться наркоманами, Purdue Pharma начала стыдить своих клиентов, называя их «уголовниками-дегенератами», – утверждает сюжет Fox News, снятый по этому поводу.
Время шло, страну накрыл коронакризис, судопроизводство значительно замедлилось. В ноябре 2020-го Трамп проиграл вторые президентские выборы – по официальным данным, он незначительно уступил Байдену в том самом «ржавом поясе», где столь же незначительно обошел Клинтон четыре года назад. А через три недели после поражения Трампа стало известно, что руководство Purdue Pharma признало вину по некоторым из выдвинутых обвинений.
Теперь это не просто подозрения или свидетельства – это факты. Компания подкупала врачей гонорарами за лекции, чтобы они активно выписывали оксиконтин. Она препятствовала усилиям профильного управления страны по борьбе с наркотиками и предоставляла им заведомо ложную информацию. Она не занималась проблемой утечки препарата на черный рынок, хотя постоянно заявляла обратное.
Всё это обойдется Purdue Pharma в 8,3 млрд долларов. Но в реальности, скорее всего, будет выплачено меньше – компания подала иск о банкротстве. При этом члены семьи Саклер отделались суммой в 225 миллионов – во столько оценены выплаты по гражданским искам, которые они согласились произвести.
Уголовное преследование Саклеров пока представляется сомнительным. Дело в том, что формально они покинули руководство компании еще в начале нулевых, а четыре года спустя, в 2007-м, Purdue Pharma заключила свою первую сделку со следствием – заплатила крупный штраф и сделала признание примерно в такой формулировке: «Мы прекрасно понимали, что убеждение врачей в безопасности оксикодона в сравнении с морфином ошибочно и не предпринимали в связи с этим никаких действий».
Что-то похожее в свое время провернул педофил-финансист Эпштейн: признание в незначительных преступлениях в обмен на прощение прочих грехов и фактическую возможность жить прежней жизнью.
На фоне скандала в 2007-м продажи оксиконтина в США резко упали, но компания выстояла и стала переориентироваться на внешние рынки – по тем же циничным схемам препарат стали толкать в Мексике, Бразилии, на Ближнем Востоке и даже в Китае. Но теперь, кажется, происходит окончательный крах фармацевтической империи Саклеров, пусть даже их самих не задавит ее обломками.
А еще через два месяца, перед титрами Трамп покинет Белый дом. В этот момент он наверняка будет думать о том, как подло с ним поступили. Но если бы речь действительно шла о кино, он вспомнил бы о заплаканных родителях из «ржавого пояса» и успокоился бы от мысли, что перед ними его совесть чиста.
https://vz.ru/
