Тридцать лет назад — зимой 1991-го — Соединенные Штаты развернули против Ирака кампанию «Буря в пустыне». Это был ответ на захват Кувейта иракским лидером Саддамом Хусейном. Через два месяца бомбардировок Багдад вывел войска, но последствия войны ощутимы и сегодня, причем не только на Ближнем Востоке. Как развивался конфликт и почему Москва встала тогда на сторону Вашингтона, разбиралось РИА Новости.
На грани распада
«Товарищи! Сегодня ночью началась война в Персидском заливе. Американские военные совместно с частями Великобритании, Саудовской Аравии нанесли удары по военным объектам Ирака. Трагедию спровоцировал отказ Ирака вывести войска из Кувейта», — заявил Михаил Горбачев, едва узнав о начале «Бури в пустыне».
Советский лидер призвал стороны сесть за стол переговоров и выступил посредником. Но миротворческие усилия генсека вызвали неоднозначную реакцию. На Западе его хвалили за поддержку, на Ближнем Востоке недоумевали — почему он так быстро сдался США, ведь Ирак считали дружественным Советскому Союзу государством. До этого участие Вашингтона в вооруженных кампаниях за рубежом — будь то вторжения в страны Латинской Америки, война во Вьетнаме, помощь афганским моджахедам — вызывали жесткую критику Кремля.
Но в начале девяностых расстановка сил менялась. Холодная война завершилась. Америка видела себя единственной сверхдержавой, Союз, наоборот, шел к распаду. Горбачев нуждался в западных кредитах, чтобы удержать экономику от коллапса. Обострять ситуацию вокруг войны в Персидском заливе значило поставить под сомнения едва наметившееся потепление в советско-американских отношениях.
Хусейн негодовал — почему в угоду Вашингтону Горбачев забыл о союзничестве с Багдадом. Тем более что в 1972 году страны подписали договор о дружбе и сотрудничестве. Иракская армия имела советское оружие. Сотрудники КГБ консультировали иракские спецслужбы. Девять тысяч граждан Союза жили и работали в Багдаде. Кроме того, у Саддама были все основания считать, что он свой не только для Москвы, но и для Вашингтона — что делало ситуацию еще запутаннее.
«Наш сильный парень»
Москва пыталась предотвратить войну. До начала «Бури в пустыне» спецпредставитель генсека Евгений Примаков летал в Багдад. Уговаривал Хусейна вывести контингент из Кувейта, но безрезультатно: глава Ирака обвинял кувейтцев в воровстве нефти и требовал возместить финансовый ущерб.
Посол СССР в Багдаде Виктор Посувалюк объяснял неуступчивость иракского лидера «комплексом безнаказанности». «Хусейн считал, что западные политики — изнеженные белоручки, испорченные цивилизацией. Наказывать Ирак силой они не будут», — вспоминал дипломат.
Но самоуверенность Хусейна возникла не на пустом месте, рассказывает РИА Новости специалист по Ближнему Востоку Руслан Мамедов. «После Исламской революции в Иране в 1979-м режим аятолл стал главным врагом американцев. Монархии Персидского залива тоже опасались Тегерана. Хусейн взял на себя роль защитника всех арабов, тем более что иракская армия считалась самой мощной в регионе», — объясняет эксперт.
Американцы восторгались харизмой Хусейна и прозвали его «наш сильный парень в регионе». Симпатии подкрепляли поставками оружия и денег. «С восьмидесятых и до начала девяностых Вашингтон одобрил около 800 разрешений на экспорт военных технологий в Ирак. Среди них были и средства для создания оружия массового уничтожения», — выяснил конгрессмен Самюэль Геджэнсон, участвовавший в расследовании поставок оружия в Багдад.
Саудовская Аравия, ОАЭ и Кувейт в восьмидесятые не могли похвастаться вооруженными силами и вслед за США положились на Ирак. Хусейн получал от соседей щедрую финансовую помощь и был уверен: расплачиваться по долгам не придется.
В 1980-м он пошел на обострение и вторгся в богатую нефтью иранскую провинцию Хузестан. Тегеран ответил силой. Между странами началась война, затянувшаяся на десятилетие. Но победителем никто так и не стал. Больше всего пострадала экономика государств. Ко всему прочему, спонсоры Хусейна напомнили — пора отдавать долги.
«Неблагодарный Саддам»
К началу девяностых внешний долг Ирака составлял больше 60 миллиардов долларов. Кувейту Хусейн задолжал 14 миллиардов. Золотовалютные резервы Багдада не превышали двух миллиардов. Ситуацию усугубил обвал мировых цен на нефть. Если в 1980-м баррель черного золота стоил 36 долларов, то в конце десятилетия едва перешагивал десятидолларовую отметку.
Хусейн потребовал засчитать долги как плату за защиту арабского мира от Ирана. Но Кувейт отказался. Тогда иракский лидер обвинил соседей в воровстве нефти из месторождения Румайла и заявил, что, кроме списания долга, ждет дополнительной компенсации. Эмир Кувейта снова ответил нет. Ирак пошел на него войной.
«Иракцы всегда считали Кувейт своей территорией, отколовшейся по вине Британской империи. Багдад и до вторжения часто конфликтовал с кувейтцами и напоминал — они часть Ирака. Когда Хусейн захватил территорию соседей, внутри страны это не вызвало жесткой реакции», — объясняет Мамедов.
Евгений Примаков позже вспоминал, что в разгар операции «Буря в пустыне» встречался с кувейтским шейхом: «Эмир жаловался на неблагодарность Саддама — Кувейт не только материально помогал во время ирано-иракской войны, но и предоставил свой порт для переброски вооружений в Ирак».
Хусейн объяснил Примакову вторжение в соседнюю страну так: «Я не мог молчать, когда Кувейт по договоренности с Саудовской Аравией под нажимом США решил резко понизить цену на нефть».
Эффект CNN
В январе 1991-го многонациональная группировка под эгидой Вашингтона вторглась в Ирак. Цель — силой принудить Хусейна вывести войска из Кувейта. Кроме американцев, контингенты в Персидский залив направили Франция, Великобритания, Египет, Сирия и арабские монархии. Операцию назвали «Буря в пустыне».
Совбез ООН принял резолюцию, позволяющую «принуждением восстановить суверенитет Кувейта». Москва не высказалась против.
На стороне американцев было и подготовленное общественное мнение. Еще до вторжения телеканал CNN критиковал Хусейна за применение химического оружия, жестокое обращение с шиитами, политические репрессии. Ежедневно показывали репортажи о мародерствах, криминале, изнасилованиях, устроенных иракскими военными.
«Необходимо остановить Хусейна любой ценой», — заявляли американские чиновники с телеэкранов.
Во время «Бури в пустыне» журналистам разрешили освещать операцию в прямом эфире. Корреспондентов брали на линию огня. Когда шли бои, включались камеры, и зрители смотрели войну в прямом эфире. Круглосуточное информирование о событиях на передовой получило специальное название «эффект CNN».
Впоследствии «эффект CNN» использовался и для оправдания американских интервенций, проводимых без санкций Совбеза ООН. «Перед вторжением США в Ирак уже в 2003-м новостные телеканалы круглосуточно передавали репортажи о якобы оружии массового поражения Хусейна. Его так и не нашли. Но иракский режим пал», — отмечает Мамедов.
Затяжная война
Советский Союз не участвовал в боевых действиях, но ощутил на себе последствия. По сути, «Буря в пустыне» стала первой кампанией американцев, проведенной без оглядки на Москву.
Президент США Джордж Буш — старший все же попросил поддержки у Горбачева. Его согласие означало, что Москва не будет встревать. И американцы закрепились на Ближнем Востоке в качестве ключевого игрока. Хотя на протяжении холодной войны первенство сохранял СССР.
«События в заливе обозначили водораздел в поведении сверхдержав в отношении региональных кризисов — впервые мы выступили согласованно», — оптимистично заявил Горбачев.
Буш циничнее смотрел на события. «Поддержка Горбачева позволила в критический момент удержать Москву от вмешательства в операцию в заливе. Я очень старался донести нашу идею до советского лидера», — вспоминал позже Буш-старший.
Война затягивалась. Хусейн не хотел сдаваться. Молниеносной победы, на которую рассчитывал Буш для переизбрания на второй срок, не случилось. В Москве ждали развязки.
«Мы опасались, что война против «мусульманского» Ирака вызовет волнения в среднеазиатских республиках СССР. Страхи оказались преувеличенными, но всплыли на поверхность наши укоренившиеся инстинкты — «американцев поддерживать нельзя», — вспоминает переводчик Горбачева Павел Палажченко.
Советское дипломаты убедили Горбачева продолжить переговоры с Хусейном. В Багдад снова отправился Примаков.
«Иракский лидер осознал: нужно уходить из Кувейта. Но он не хотел, чтобы это выглядело как капитуляция. Примаков предложил ему отправить в Москву на переговоры главу иракского МИД Тарика Азиза. Тот прибыл для беседы с Горбачевым. Шаг за шагом советский генсек выжал из министра согласие на все условия американцев», — рассказывает Палажченко.
Последствия «бури»
Выводя войска из Кувейта, Хусейн приказал поджечь скважины. В пожарах сгорело от 500 миллионов до двух миллиардов баррелей нефти, ежедневно — примерно 44 миллиона. Экологическая катастрофа привела к гибели животных и птиц, загрязнению воды и растительности. Последствия ощутимы и сегодня.
В начале весны 1991-го, 3 марта, Кувейт восстановил суверенитет. В этот день Ирак и многонациональные силы во главе с США подписали документ о прекращении огня.
Последствия «Бури в пустыне» неоднозначны. Лояльность Горбачева не помогла получить западные кредиты. Советская экономика пришла в упадок, страна распадалась.
Война закрепила позиции США на Ближнем Востоке, но Буш-старший проиграл президентские выборы. Режим Хусейна в 2003-м сверг его сын — Буш-младший. Ирак перестал быть региональным лидером. Ослабление привело к тому, что уже в наши дни страну оккупировали террористы «Исламского государства»*. Борьба с ним заняла более семи лет, но и сегодня стабильность в Ираке так и не восстановили.
*Террористическая организация, запрещенная в России.
https://ria.ru/
