«Сейчас в наступлении разгромлен третий состав украинской армии. Первый был разгромлен еще летом 2022-го, второй состав — в конце прошлого года и зимой 2023-го. Сейчас же украинская армия потерпела поражение в очередной раз. Да, обороной войну не выиграть, но каждая оборона имеет своей целью нанести огневое поражение противнику, разгромить его наступательные группировки, а главная задача — создать благоприятные условия для проведения контрудара с последующим переходом в контрнаступление», — говорит военный эксперт Рустем Клупов. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассуждает о причинах высоких потерь ВСУ, росте калибров и могущества боеприпасов, а также о том, почему Запад продолжает поставлять Украине оружие.
«Поступили достаточно грамотно и мудро — дали возможность украинской стороне полностью выдохнуться»
— Рустем Максович, 13 октября постпред России при ООН Василий Небензя заявил, что украинские наступление фактически закончилось. Что это было такое и зачем это было нужно?
— Во-первых, современная война, а на Украине ведется именно такая война, имеет ряд аспектов. Один из них — медийный. Медийная сторона заключается в том, что какая-то из противоборствующих сторон делает заявление, например, Украина говорит: «Мы вернем Крым, вернем утраченные территории или сядем за переговоры, только когда Россия согласится с нашими территориальными претензиями». То есть они предлагают вернуться к границам 1991 года. Когда они это заявляют, то медийно подтверждают, что техника поступает, солдаты готовятся перейти в наступление, прорвать линию обороны и обезлюдить Крым, а также иные земли Новороссии, заселить туда лояльное им население и прочее. А потом что-то не получается, но они до последнего утверждают, что все идет нормально.
Если это перевести на военный язык, то войн, в которых одна сторона вышла в наступление, дошла до конца второй стороны и не имела каких-либо потерь и не переходила частично или полностью к обороне, почти не было. Один из примеров подобной войны, когда противник оглушительно одержал победу, — это война в Ираке в 2003 году. Но тут все объяснимо: достаточно сравнить армии Ирака и США, и станет понятно, почему так получилось. Это больше демонстрация для всего остального мира, дескать, Штаты такие всемогущие, могут победить любого и каждый, кто выступит против Америки, повторит такую же судьбу. Примерно так же произошло в Ливии, но тогда нападали уже не только США, но и союзники по НАТО. В других войнах, где стороны имеют относительно равные возможности, боевые действия всегда идут с переменным успехом.
Как любитель бокса, очень люблю войну сравнивать с боксерским поединком, потому что они имеют общие черты. Это и построение стратегии, и тактика, и ведение боя. Если смотреть профессиональный бокс, можно увидеть: когда один боксер идет в атаку, то второй работает в обороне, пытаясь поймать контрударом, контратаками первого боксера. Они меняются, переходят в контратаки. С военной точки зрения классическая война имеет такие элементы, как оборона и наступление. В нашем случае Россия в связи с определенным перечнем объективных и субъективных факторов была вынуждена перейти к обороне. Отмечу, поступили достаточно грамотно и мудро — дали возможность украинской стороне полностью выдохнуться.
Если вспоминать всю эту войну, то сейчас в наступлении разгромлен третий состав украинской армии. Первый был разгромлен еще летом 2022-го, второй состав — в конце прошлого года и зимой 2023-го. Сейчас же украинская армия потерпела поражение в очередной раз. Да, обороной войну не выиграть, но каждая оборона имеет своей целью нанесение огневого поражения противнику, разгром его наступательные группировки, а главная задача — создать благоприятные условия для проведения контрудара с последующим переходом в контрнаступление. Все идет классическим путем, просто многие сограждане, да и другие «болельщики» из иных стран, слишком торопятся, терпения не хватает. Но, повторюсь, все идет своим чередом и всему свое время.
Сейчас, после того как ВСУ полностью выдохлись и израсходовали свои наступательные потенциалы, те части и соединения, которые они готовили для наступления, естественно, перешли к подготовке оборонительных рубежей в глубине. Это первый показатель того, что контрнаступ закончился. Во-вторых, они перебрасывают части с одного участка фронта на другой — это явно говорит о том, что не хватает резервов на основных направлениях, например под Авдеевкой. Они оголяют другие фланги, даже направления главного удара в районе Работино, куда они до этого наступали. Параллельно есть сведения о том, что украинская сторона готовит к зиме очередные резервы, порядка 6 бригад, из которых одна танковая и пять механизированных.
— Какое вооружение может быть придано собранным бригадам? Чем отличаются составы украинских войск относительно друг друга?
— Какое вооружение будет поставлено — большой вопрос. Первый состав украинской армии — это армия постсоветского типа, основу которой составляет советское же вооружение и советские боевые уставы и принципы войны. Второй состав — это некая эклектика, частично советская модель, частично западная, обеспечили их и советским оружием, и новым. Опять же, обеспечили разведку и связь, а также выдали высокоточное вооружение, которое на определенном этапе имело объективный успех. Третий состав — это армия, сделанная по образу и подобию натовской группировки, вооружена от 60 до 80 процентов образцами вооружения стран НАТО, к тому же действующая по уставам альянса. Это формирование тоже потерпело крах.
«Погоним их к Днепру, будем освобождать Николаевскую, Одесскую области»
— Логичный вопрос: когда наша несокрушимая и легендарная армия покажет свои навыки наступать?
— Мы бы смогли переломить ход этого конфликта и раньше, но большой кровью и большими потерями. Когда армии начинают идти друга на друга, устраивают встречное наступление, когда у обеих есть потенциал, то получается череда встречных сражений. Это самые непредсказуемые боевые действия. Одно из самых знаменитых встречных сражений было под деревней Прохоровкой в 1943 году, на Курской дуге. Тогда на наступающие части вермахта вышла наша 5-я гвардейская танковая армия. Все было непредсказуемо. Да, мы тогда победили, но вопрос: какой ценой? Какими потерями? В нашем же случае, я уверен, мы делаем все грамотно и правильно.
У нас есть и тактические, и оперативные резервы, а также подготавливаются оперативно-стратегические для того, чтобы в удобное для нас время, когда Украина уже точно перейдет от наступления к обороне, начать наше наступление. Погоним их к Днепру, будем освобождать Николаевскую, Одесскую области. Бог знает, где Российскую армию еще придется остановить, если она перейдет в крупномасштабное наступление. Все главные силы НАТО сейчас прикованы к событиям на Ближнем Востоке, и поражение в том регионе для них более болезненно, чем поражение на Украине, они тоже делают свои выводы.
— Это основной интерес для всех стран НАТО?
— Исключением являются наши старые противники в НАТО, те страны, которые заинтересованы в территории Украины: Польша, Румыния, отчасти, может быть, и Венгрия, а также одиозные прибалтийские псевдогосударства, которые существуют на деньги Евросоюза. Отчасти Финляндия, кстати, приобретает статус более значимой территории, потому что параллельно с событиями на Украине на Ближнем Востоке идет подготовка к противоборству в Арктике. Причина очевидная — Арктическая зона крайне богата на полезные ископаемые, находящиеся на шельфах Северного Ледовитого океана. Со временем, я уверен, мы дойдем и туда.
Не зря мы сейчас восстановили производство танков Т-80 с газотурбинным двигателем, не зря мы формируем корпус в Петрозаводске на Карельском перешейке. Не зря Северный флот имеет первую категорию снабжения современными кораблями и вооружением независимо от того, что единственный полномасштабно воюющий флот — Черноморский. А также не зря Финляндия была принята в НАТО, а Швецию туда активно подтягивают. Рано или поздно шведов туда тоже возьмут. А если такого формально не случится, то Швеция будет союзником НАТО. Эти страны готовы выступить на стороне этого зла, на стороне глобалистов в борьбе за ископаемые Арктики. И вместе с тем же Арктика — это следующий вопрос!
Пока международные законы не позволяют антарктические земли использовать для добычи полезных ископаемых, но все впереди. Если мы оставим гегемона — США — у власти, то докатимся и до этого, им деваться некуда. Если они не будут развиваться, не станут поглощать новые земли по принципам глобализма, то дойдут до стагнации. Их экономическая и финансовая системы рухнут, если каждый раз они не будут военными, боевыми действиями, мягкой силой отжимать территории, потому что глобализм — это высшая фаза развития империализма. Империализм, как верно отмечал Владимир Ленин, является высшей стадией развития капитализма. Капитализм основан на эксплуатации средств производства, в конечном итоге эксплуатации человека человеком. Империализм объединил капиталистические предприятия в тресты и концерны, укрупнил их — все в интересах повышения прибыли. Глобализм — это то же самое, только уже в рамках всей планеты. Ради сверхприбыли эти глобалисты готовы на любые преступления. Это не мои слова, так сказал Владимир Ильич.
— Вроде это Карл Маркс цитировал британского профсоюзного деятеля Томаса Даннинга…
— Верно! Так вот, Украина стала форпостом борьбы глобалистов за уничтожение России. Уничтожение не в том смысле, что мы экзистенциально им не нравимся. Не нравимся, конечно, но это не главное. Тут, скорее, как говорится, ничего личного, просто бизнес. Россия владеет огромными территориями, запасами пресной воды, полезными ископаемыми. Отстаивая свой суверенитет, мы даем им понять, что не собираемся все отдать или хотя бы поделиться. Хотя мы так никогда не говорили, «Северные потоки», которые прокачивали наш газ, не мы взорвали, да и в целом готовы были поддерживать Европу всеми своими силами, потому что это и нам выгодно.
«Это огромные потери для частей первого эшелона»
— Вернемся к военным делам. Буквально на днях Сергей Шойгу заявил, что за весь контрнаступ ВСУ потеряли около 1,5 тысячи единиц бронетехники, а Владимир Путин говорил, что потери в личном составе уже около 100 тысяч. Насколько это большие потери для украинской армии?
— Миллионная армия на Украине имеется. Они после очередной мобилизации еще в конце 2022 года заявили, что у них около 980 тысяч. Точно не скажу, но около миллиона там есть. 100 тысяч потерь от миллиона — это 10 процентов. Казалось бы, цифра огромная, но это же только в период этого контрнаступа было потеряно, а на самом деле те части сухопутных войск, механизированные и танковые бригады, артиллерийские подразделения понесли потери свыше 60 процентов. Скажем, 47-я бригада больше 60 процентов потерь понесла, 82-я бригада — порядка половины.
— 93-я бригада, как пишут, понесла потери двух третей личного состава…
— Вот-вот, две трети личного состава — это и есть 60–70 процентов потерь. Это огромные потери для частей первого эшелона тактического уровня. В наступлении всегда атакующая сторона в тактической зоне несет бо́льшие потери, чем обороняющаяся до момента прорыва. Как только тактическая зона прорвана, при условии, что у наступающей стороны есть оперативные резервы, которые начинают вклиниваться на оперативный простор и окружать обороняющиеся тактические части и соединения, потери переворачиваются с ног на голову: тогда у обороняющейся стороны за счет уничтожаемых окруженных частей потери растут в разы быстрее, чем у наступающих. В данном случае украинцам не суждено было прорвать тактическую зону обороны, и они, образно говоря, сточили свои зубы о нашу оборону и понесли огромные потери. Значит, обороняющаяся сторона, то есть армия России, выполнила все свои обязательства на отлично независимо от того, что были некие тактические вклинивания на глубину до 16–18 километров на ореховском направлении.
Они только дошли до нашего переднего края обороны. Как я говорил, если бы Украина вклинилась и прорвалась, то мы бы везде видели в украинских пабликах фотографии с «зубами дракона», противотанковые рвы были бы сняты во всех СМИ мира. А они промелькнули ровно один раз, когда обезумевший от страха механик-водитель перепутал стороны горизонта и поехал на наш передний край, где торжественно рухнул в ров. И все, других подтверждений, что они прорвались к переднему краю, я не видел. Например, я ездил в эти места, в Донецке тревожно, там взрывы, а Мариуполь и Мелитополь — очень спокойные места. Там даже не подозревают, что к ним украинцы рвутся.
— В прошлом интервью в мае вы говорили, что не получится у противника с такими силами и такой подготовкой провести наступление. Другие эксперты тоже отмечали, что с военной точки зрения оно крайне сомнительно, если не обречено на провал. Наступление действительно не вышло. У Украины не было достаточного количества техники, в том числе инженерной, практически не имелось авиации. Уже в июле стало понятно, что контрнаступ как минимум пошел не так, как планировался. Почему они не прекратили наступать еще тогда, в июле, зачем тянуть до середины осени?
— Как я понимаю, они должны были отработать все полученные деньги, чтобы к ним было меньше вопросов, что они что-то зажилили. Конечно, что-то они украли, сколько именно, я не знаю, как говорится, свечку не держал. Но им необходимо было показать, что они воюют до последнего украинца, что готовы сделать все. Тем не менее Challenger и Leopard они до конца не израсходовали, это их запас, пусть и небольшой. Из 14 Challenger только два уничтожено, по количеству Leopard можно предположить, что есть один танковый батальон (от 40 до 60 танков — прим. ред.). Частично и мы, конечно, потеряли. Вместе с тем нужно учитывать, что половина из 12 оставшихся английских танков неисправна, поскольку машины были сломаны, технически неисправны в том числе из-за неправильной эксплуатации, недостатка технического обеспечения, из-за использования неподходящих горюче-смазочных материалов.
То же самое и с немецкими танками. Почему они ломаются? Из-за того, что их неправильно эксплуатируют, неправильно заливают охлаждающую жидкость, масло, неправильно дают обороты, криво регулируют зазоры — очень много нюансов. Есть понятие «коэффициент технической готовности». Я думаю, что к началу наступления он у них был 0,5–0,6. Уже половина вышла из строя. Так вот, чтобы поддержать вторую половину, неисправные машины в условиях дефицита запасных частей становятся донорами. Судя по тому, как украинцы описывают в пабликах то, что им поставили и в каком состоянии, там просто кошмар! ЗИПов (запасные части, инструмент и принадлежности танка) нет, укомплектованы не до конца, многие просто неисправные. К примеру, итальянцы прямо сказали, мол, зачем им поставлять исправное, если оно самим нужно. Свои гаубицы они просто кранами грузили. Так вот эта техника сразу становится набором запчастей.
Кроме того, что-то было утрачено в боях. Поэтому неизвестно, наберется ли из этих Challenger 5–6 исправных машин. Они ведь должны не только ездить, но и стрелять, а это отдельная история. Нужно в исправности содержать прицелы, уметь выверять пушку, чтобы она стреляла туда, куда смотрит прицел, чтобы спаренный пулемет был приведен к нормальному состоянию, чтобы связь была и электроника, которой напичканы танки, и в целом необходимо следить за техническим состоянием трансмиссии, силовой установки и ходовой части. Это огромный труд.
Поэтому то, что осталось, мы встретим уже в наступательных боях. Они будут использовать механизированные танковые подразделения в резервах для проведения контратак. Это и у нас в уставе написано, и в американском, это не секрет. Да, мы не все успели уничтожить, большой проблемой остаются HIMARS и MLRS MARS 2, которые бьют высокоточными ракетами. Мы научились с ними справляться, получается нивелировать эффективность этого оружия на 70–80 процентов, но поймать и уничтожить — это большая задача для Российской армии, нужно не допустить эти пуски.
Еще задача — уничтожение элементов многодоменных разведывательных групп. Это и радиоэлектронная, и радиолокационная, и контрбатарейная борьба наземных станций и воздушного обнаружения. Все вместе это сводится в многодоменные огневые группы, основными элементами поражения которых являются вышеназванные MLRS. Это комплексная задача, которую нужно решать так же комплексно. Самое эффективное средство борьбы, как показывает практика, — это воздушные силы. А чтобы они хорошо выполняли свои обязанности, мы должны уничтожать их средства ПВО уже наземными средствами. Эти первоочередные объекты должны вскрывать артиллеристы.
Такой парадокс: артиллерия должна решать задачи по уничтожению ПВО для того, чтобы самолеты могли выполнять свои задачи по уничтожению артиллерийских систем и поддержке бронетанковых войск. Когда это все идет асимметрично, перекрестно, тогда есть эффект и успех. А когда ставим симметричное противоборство — танки с танками, пушки с пушками, самолеты с самолетами, то успеха добиться гораздо сложнее.
«Тенденция войны идет к увеличению калибров и могуществу применяемых боеприпасов»
— Вы заговорили о самолетах. Мы начали использовать ФАБ-1500 с УМПК. Насколько это помогает нашим войскам?
— Вообще, тенденция войны идет к увеличению калибров и могуществу применяемых боеприпасов с самого первого дня. Еще относительно недавно мы большую ставку делали на калибры 122 миллиметра, сейчас практически везде в дивизионной и полковой артиллерии у нас произошла замена на 152 миллиметра, а 122 остались только в ВДВ, потому что, кроме «Ноны», у нас нету САУ, которая могла бы десантироваться. Образцы-то есть, но они еще не пошли в массовое производство. Поэтому 152 миллиметра — это очень расхожий калибр. Мы очень эффективно применяем калибр 203,2 миллиметра, это гаубица «Малка». Соответственно, когда создали цифровую аппаратуру прицеливания, научили эти бомбы планировать и лететь на расстояние от 40 до 70 километров в зависимости от условий сбрасывания, а также корректировать их в полете, это стало очень эффективным оружием, по характеристикам приближающимся к высокоточному.
Увеличение калибров — естественный процесс. Мы дойдем еще и до трехтонных бомб, а может, и больше. Вот сейчас возьмем Авдеевку и увидим, насколько там все залито бетоном. Можно по нему бить только такими крупными калибрами, иначе никак не сковырнуть. Как следствие, эта тенденция вполне очевидна. Мы смотрим, как Израиль рушит Газу, и сразу вопрос: а если бы мы это устроили в Киеве, Днепропетровске и Харькове? Да, мы наносили достаточно мощные удары по узлам обороны, местам сосредоточения войск и пунктам управления, но не по мирным кварталам! А то, что делает Израиль, — это просто людоедство!
— Мы все-таки не считаем, что украинцы — это люди второго сорта. Зачем их убивать? Мы их освобождаем…
— С другой стороны, это красивая картинка, которая израильтянам очень нравится. Всему миру показывают, как рушатся дома. Это говорит не о могуществе боеприпасов, а о том, что отсутствуют ГОСТы. Качество строительства многоэтажных домов в секторе Газа, мягко говоря, не на уровне. Там нет никаких надзорных органов, лепили из чего попало. Поэтому попадание даже небольших, незначительных калибров приводит к разрушению домов. Капитальное строительство там явно не того уровня и качества.
А чтобы разрушить дома, которые строились еще при императорской России, в Советском Союзе, при Иосифе Сталине, нужны очень мощные боеприпасы. Мы еще увидим, каковы оборонительные системы ВСУ вокруг Донецка. Поэтому увеличение калибров и могущества боеприпасов будет продолжаться.
— По вашей оценке, что сейчас происходит в Авдеевке? Это начало нашего наступления или проба пера с попыткой выйти из сложившейся ситуации?
— В данном случае освобождение Авдеевки решает несколько задач. Первая задача — это прекращение уничтожения Донецка, потому что именно из этого района ВСУ постоянно бьют по городу. Вторая задача — это уничтожение крупного опорного пункта киевских войск на линии обороны, отлично подготовленного в инженерном порядке, готового сражаться до последнего солдата. В-третьих, это отличный плацдарм для развития наступления в глубину.
Как следствие, уничтожение авдеевской группировки будет способствовать трем задачам. Первая задача — та, которая поставлена Верховным главнокомандующим, нашим президентом Владимиром Путиным, — защита населения Донбасса и Донецка. Вторая — это очередной шаг к демилитаризации ВСУ. Третья — это развитие наступления в глубину для продолжения денацификации. Эта проба сил должна привести к большому успеху.
— Сторонники Палестины, проживающие на Западе, сформулировали такую мысль: «Украина — это черная коррупционная дыра. Но если бы не она, ХАМАС бы так быстро не набрало необходимого вооружения». Насколько это представление верное?
— Утверждать ничего не могу, потому что пользуюсь так же, как и многие, средствами массовой информации. Но вместе с тем информация о том, что часть вооружений, которая должна была идти на Украину, поступает не только ХАМАС и на Ближний Восток. Европа уже вся напичкана вооружениями, не дай бог там полыхнет.
Сейчас начинают переселять израильтян в места, которые перенасыщены людьми из мусульманских стран. Так может появиться мина замедленного действия, а титульные нации во многом могут уже не влиять на ситуацию. Не бывает дыма без огня. Ружье, висящее на стене, рано или поздно может выстрелить. Очень много таких примеров, когда эскалация напряжения в одном месте вдруг сказывается совершенно в другом. В современном мире, в условиях коррупции, которая поглотила украинскую власть, не исключено, что до 20 процентов вооружений, особенно стрелкового орудия, которое тяжело поддается контролю, туда попало из Украины. Танки и ракеты можно пересчитать, а на «стрелковке» можно делать большие деньги. Его легче пересылать, прятать и поставлять. Прямые доказательства, что оружие, предназначенное Украине, было передано ХАМАС, имеются.
С другой стороны, в свое время Украина имела более мощные вооруженные силы. На ее территории находились три военных округа Советского Союза — Прикарпатский, Одесский и Киевский. Украина в первые годы самостийности активно торговала этим оружием и зарабатывала на этом, в том числе на технологиях. Не развивала она гражданский сектор или почти не развивала. А те барыши, которые получала от продажи оружия, пускала не на повышение благосостояния народа, а на коррупционные схемы. Не секрет, что полмира было вооружено украинским оружием в 1990–2000-е. В Африку поставляли, на Ближний Восток буквально за бесценок продавали, создавали серьезную конкуренцию российскому ВПК. Не исключено, и это закономерно, что это оружие сейчас стреляет на Ближнем Востоке.
