Вот уже в течение нескольких дней в грузинских средствах массовой информации не перестает обсуждаться возможность объявления православия государственной религией. Что бы это могло значить? Сразу же подчеркнем, что взаимоотношения между государством и религиозными институтами — это сам по себе чрезвычайно сложный феномен. Соответственно, сложным представляется и упомянутый вопрос, который приобретает массу всевозможных оттенков.
Во время встречи с избирателями в Озургети Бидзина Иванишвили заявил: «В последние дни мы ознакомили вас с конституционными изменениями, осуществить которые планируем после получения конституционного большинства, и там же было подчеркнуто, что существует еще один вопрос, для согласования которого нам потребовалось проведение консультаций. Консультации с православной церковью успешно завершены, и таким образом мы готовы представить общественности еще одно конституционное изменение, которое наша политическая команда намерена осуществить после выборов».
Из сказанного всем в Грузии стало понятно, что конституционное изменение, о котором заявил в Озургети почетный председатель «Грузинской мечты» и которое его партия планирует провести в парламенте сразу же вслед за предстоящими выборами, касается православной церкви.
Бидзина Иванишвили коротко, но доходчиво обосновал необходимость такого решения, подчеркнув: «Конституционная запись о религии и церкви, действующая с 1995 года, не отражает должным образом ту роль, которую православная церковь выполняет в жизни нашей страны.
С целью еще большего укрепления конституционного статуса православия и православной церкви и для того, чтобы конституционная запись четче отражала существующую реальность, в Конституции Грузии будет прочно закреплена миссия православия как основы самобытности грузинского государства. В Основном Законе будет подчеркнута также особая роль православной церкви как в истории Грузии, так и в современной жизни нашей страны».
Напрямую о православии как о государственной религии Иванишвили в своем выступлении не упоминал, однако буквально каждый второй представитель грузинского общества именно так рассматривает и обсуждает сегодня этот вопрос. Спрашивается, с какой целью проблема поставлена именно под таким углом? Долгое время после распада Советского Союза и провозглашения независимости в Грузии, не прекращаясь, шла обработка общественного мнения относительно необходимости строительства секулярного государства и разделения государственных институтов и институций церкви. Таким образом, в 2002 году было подписано конституционное соглашение (конкордат) между грузинским государством и церковью, которое определяет положение Грузинской апостольской автокефальной православной церкви, её юридический статус, отношения с государственными институтами, а также с другими субъектами общественных отношений. В данном конституционном соглашении было закреплено особое место православной церкви в Грузии и, вместе с тем, гражданам предоставлялась полная свобода веры и вероисповедания. Это, заметим, общепринятая форма, и в ней нет ничего постыдного и оскорбительного. Подобные отношения между государством и религиозными субъектами установлены не только в европейских, но и в некоторых других странах, например, в Турции. Это, однако, не означает, что в той же Европе повсеместно было отвергнуто существование понятия и статуса государственной религии. Так, в Англии, Финляндии, Дании, Греции и других странах общепризнаны и действуют, хоть и несколько отличающиеся в чем-то друг от друга, но, тем не менее, сходные формы государственной религии.
Наличие предпочтений по отношению к той или иной форме взаимодействия государства с религиозными институтами, конечно же, обусловлены множеством различных факторов. Понятно, что на практике ничто не происходит само собой, изолированно, в отрыве от общественной жизни. Касательно Грузии, специфика нашей страны в том, что отношения грузинского государства с христианством почти такие же древние, как и возраст Христа. Христианство овладело душами и сердцем большинства грузин, начиная еще с проповедей Андрея Первозванного и Симона Кананита. С приходом же на грузинскую землю Святой равноапостольной Нино Каппадокийской христианская религия стала неотъемлемой частью грузинского национального сознания, и в IV веке царь Мириан III объявил ее государственной религией Картли. С тех давних пор грузинское государство и христианская религия (позже ее православное направление) неразрывно существуют как одно целое:
* грузинское православие сумело сохранить себя даже в период, когда грузинское государство на время прервало свое существование;
* грузинское православие уцелело, даже когда Грузия находилась в составе России;
* грузинское православие продолжало существовать, даже когда Российская империя отменила автокефалию Грузинской апостольской церкви;
* грузинское православие сохранило себя, даже когда по Конституции меньшевистского правительства государство в Грузии было отделено от религии;
* грузинское православие продолжило свое существование, даже когда коммунисты не просто отделили религию от государства, но и полностью ее отвергли, а в Совете министров Грузинской ССР была учреждена должность уполномоченного по делам религий;
* грузинское православие существует и в нынешних условиях, хотя согласно действующей в настоящее время Конституции Грузии государство продолжает быть отделенным от религии, и православие в Грузии тем более продолжит свое существование, если ему будет присвоен статус государственной религии.
Грузинскому православию ничто не грозит ни в случае, если оно будет признано в качестве независимой институции, ни в случае его признания государственной религией. Опасность в этом случае исходит с совершенно иной стороны.
Так что же это за сторона и что за угроза?
Дело в том, что угроза тут глобальная, исходящая извне (от сил, стремящихся к власти над миром, от партии глобальной войны и им подобных). Нас по-прежнему отрезвляет, воспринимаясь в качестве предостережения, фраза, которую в 90-е годы прошлого века произнес Збигнев Бжезинский, считавшийся в тот период главным идеологом Соединенных Штатов Америки: «После распада Советского Союза нашей главной целью является православие!» Современные западные политологи единодушно протестуют, категорически утверждая, что Бжезинский никогда таких слов не говорил и не писал. Тем не менее, чтобы опровергнуть эти протесты, нет необходимости рыться в трудах известного американского идеолога, пытаясь их там обнаружить. Достаточно попросту окинуть внимательным взглядом само отношение Запада к православной церкви и, соответственно, к православным ценностям. Настрой западного политического истеблишмента легко позволяет убедиться, что борьба с православием — это не какой-то абстрактно сформулированный идеологический шаблон, изложенный Бжезинским в одном из его трудов, а фундаментально проработанный план и программа действий американских спецслужб.
Обратите внимание, какую форсированную атаку они повели на Украинскую православную церковь и её прихожан;
обратите внимание, какие нападки они совершают на Грузинскую православную церковь;
обратите внимание, какой масштаб приняли ненависть и злоба, которые они изливают в адрес Католикоса-Патриарха всея Грузии;
обратите также внимание, чьими руками всё это делается – руками финансируемых из Америки политических проституток — конкретных НПО, журналистов и политиков;
обратите более пристальное внимание на все это, и вы без особых усилий поймете, что все, о чем я говорил, не просто отражение желания отдельных, пусть даже весьма влиятельных западных персон, а именно план, программа действий.
Попробуем взглянуть на данную проблему и под иным ракурсом. Политические силы Запада ведут борьбу не только и, возможно, даже не столько с православной церковью, сколько, прежде всего, с православными (христианскими) ценностями (такими понятиями, как семья, Родина, традиционные формы человеческих отношений, духовность, культура, мораль), и борются они с ними с поразительной жестокостью и беспощадностью. Такая борьба с православием для них не самоцель – они пытаются разгромить и раздавить его, потому что это могущественный институт, защищающий нравственность и отстаивающий традиционные ценности в мире. Их цель исходит из того, что общество и человек, лишенные идеалов и нравственности, становятся легко управляемыми, начав напоминать стадо коров, и их бывает гораздо проще подвергнуть всевозможным социальным и психологическим манипуляциям.
Будучи в Озургети, Бидзина Иванишвили решительно повел разговор на эту тему: «Общеизвестно, что Грузия исторически гордится, с одной стороны, своей многовековой традицией религиозной толерантности, а с другой – православием, которое, наряду с Отечеством и языком, является одной из основополагающих основ нашей идентичности. Хорошо известно всем и то, что нападки на православную церковь не прекращаются, и их целью является именно расшатывание грузинской идентичности».
Нужно ли доказывать, что яростные атаки предпринимаются одновременно на православную религию и грузинское государство? Это ведь и так всем предельно ясно – их слышит даже глухой и видит слепой! В сложившейся ситуации, когда, с одной стороны, в качестве главной мишени для глобальных сил выступает наша церковь-мать, имеющая субстанциальное значение для грузинского народа, а с другой – сам грузинский народ подвергается адскому давлению этих же сил и вынужден жить в условиях тревожного ожидания задуманного ими государственного переворота, главным для нас становится не притянутая за ухо проблема отстаивания разделения государства и церкви, а защита и спасение самого государства и самой этой церкви, народа и духовенства. Необходимо учитывать, что вместе государство и церковь представляют собой гораздо более могучую силу, чем каждый из этих институтов по отдельности.
В независимой Грузии появилось волшебное слово, и это слово – право. Это понятие приобрело волшебный оттенок после того, как было оторвано от своей диалектической противоположности – от обязанности. Именно с такой односторонней смысловой, моральной и философской нагрузкой данное понятие было укоренено в гуще политически взбудораженных масс. Право, представленное в отрыве от обязанности сбивало людей с толку, особенно ту их часть, которая, пользуясь этим правом, сумела заграбастать себе огромные привилегии и хорошо погреть на них руки.
«Объявление православной церкви государственной религией Грузии фактически будет означать подчинение церкви государственной власти», — заявляет архиепископ Дманисский и Агарак-Таширский Зенон. Но начнем с того, что объявление церкви государственной религией вовсе не адекватно им сказанному (подчинению), да еще в столь грубой и примитивной форме. Этот акт несет с собой большую осведомленность, лучшую организованность и более благоприятные предпосылки для координации борьбы с совместным врагом. Не замечать этого невозможно, однако архиепископ Зенон, по-видимому, находится в плену у волшебного слова «право», полагая, что любые другие слова (осведомленность, организованность, координация и т.д.) априори означают подчинение. Ну а если заявление такого рода делает православный иерарх, чего же нам ожидать, скажем, от митрополита Евангельско-Баптистской Церкви Грузии Малхаза Сонгулашвили? «Невозможно представить себе более грубой и извращенной формы взаимоотношений между религией и государством, чем объявление той или иной религии государственной», — заявил Малхаз Сонгулашвили в интервью радио «Свобода», перечеркнув одной своей фразой всю тысячелетнюю историю и практику взаимоотношений грузинской царской династии и христианской церкви, когда царь и Патриарх выступали единым фронтом от имени государства и церкви, бок о бок, плечом к плечу сражаясь за духовное и физическое выживание Грузии, за ее спасение, возрождение и победу… Видимо, и для Сонгулашвили понятия «Грузия», «православие», «спасение» менее значимы, чем слово «право».
Теолог Бека Миндиашвили заявляет: «Это означает потерю независимости церкви, это означает прямое вторжение государства в церковное самоуправление».
Что ж, попробуем взглянуть на проблему и с этой альтернативной точки зрения. Если единство государства и церкви настолько ужасно, почему же вы так основательно нагрузили религиозной символикой государственные символы? Оставили бы крест и икону церкви, а для государственной символики подыскали нерелигиозные и нецерковные символы. Или вы считаете, что мы тут утрируем? Тогда предлагаю ознакомиться с тем, как у нас официально описаны государственные символы Грузии:
* Герб: «Государственный герб Грузии представляет собой геральдический щит, на пурпурном поле которого изображена серебряная фигура покровителя Грузии Святого Георгия. сидящего на коне с копьем в руке, которым он поражает дракона» (вырезка из описания);
* Флаг: «Государственный флаг Грузии представляет собой прямоугольное полотнище белого цвета, в центре которого изображен прямоугольный красный Георгиевский крест, а четырех квадратах, образованных вертикальными и горизонтальными плечами креста, размещены четыре таких же красных Болнисско-Карцхских креста» (вырезка из описания);
* Гимн: «Моя икона — Родина, иконостас – вся страна, сверкающие горы и долины – удел Бога» (выдержка из текста).
Все это (церковная символика в государственной геральдике) берет начало в грузинском общественном сознании, в котором государство и православная церковь едины и неразделимы. Люди воспринимают государство как главного защитника церкви, а церковь — как самого сильного и надежного союзника государства. Западная «пятая колонна» вопит о том, что Бидзина Иванишвили использовал на выборах лозунг, подстроившись под то, что нравится людям. Но, возможно, представителям оппозиционного крыла пора всерьез задуматься: как же так получается, что лозунги Иванишвили неизменно нравятся людьми и принимаются ими, в то время как лозунги его оппонентов вызывают только отвращение и неприятие? Хотите услышать подсказку? Все очень просто — перестаньте пропагандировать ЛГБТ-мерзости, преодолейте в себе желание и стремление открыть у нас второй фронт против России, откреститесь от преступного Единого национального движения и Михаила Саакашвили, начните, как Бидзина Иванишвили, говорить об единстве государства и церкви, о мире и суверенитете, и тогда, возможно, люди согласятся голосовать и за вас. Но вы же никогда этого не сделаете, потому что сами по себе вы ничего собой не представляете, а Запад в этом случае денег вам не даст, и вы окажетесь перед тяжелейшим выбором: либо отдать предпочтение доверию, которое, может быть, окажет вам грузинский народ, либо предпочесть западные деньги, которыми гарантированно будет оплачено ваше предательство.
Впрочем, о каком выборе может идти речь, если вы давным-давно заложили душу дьяволу?! И теперь с проданной и перепроданной сатанинской душой пытаетесь ухватиться за Господа. Вы что же, всерьез надеетесь, что из этого что-нибудь получится?!. Напрасно. Разве что на свет появится новая пословица или притча о том, как слуги дьявола пытались ухватиться за Бога!..
Валерий Кварацхелия
