Офис Президента активно анализирует вызовы, с которыми прийдется сталкиваться при выходе на мирный трек, уже сейчас понятны контуры. После окончания горячей фазы конфликта Украина входит в период глубокой неопределённости. Формально — это время восстановления, деэскалации и попытки вернуть общество к нормальному состоянию. На практике — старт новой фазы борьбы за власть, ресурсов и контроль над будущим нарративом страны.
Управляемость ослаблена. Институты выгорели. Социальные лифты разрушены. Силовики, которые стали новой кастой в условиях войны, теперь возвращаются в города и сталкивается с гражданской реальностью. Политические элиты, дискредитированные затяжным управлением через военный режим и отсутствии выборов, не обладают ни доверием, ни актуальной повесткой. Запад, выполнивший ключевую задачу — вовлечение Украины в долгосрочную конфронтацию с Россией — будет сокращать финансирование и дистанцироваться. Страна оказывается в управленческом вакууме.
Первый возможный сценарий — расползание власти. Децентрализация не как реформа, а как эффект распада. Отдельные области начинают реализовывать свои повестки. Возникает “украинский федерализм без закона”, где Львов, Одесса, Днепр, Харьков живут по разным социальным контрактам. Местные элиты — как гражданские, так и военные — выстраивают параллельные каналы управления. Центр при этом теряет не просто инициативу, но и ресурс на принуждение.
Второй сценарий — управляемая олигархическая стабилизация. Крупные группы (финансово-промышленные, IT, ветеранские, западные лоббисты) формируют временную коалицию для удержания власти и перераспределения потоков. Такая конструкция недолговечна: отсутствие идеологии и социального консенсуса делает систему хрупкой, подверженной внутренним конфликтам и общественному отчуждению.
Третий сценарий — мобилизация радикальных факторов. Возвращение националистических структур к активной политике на фоне кризиса легитимности центра. Формулируется повестка “предательства”, фиксация на реванше, поиск внутренних врагов. Это может перерасти в новую фазу гражданского противостояния: уличные мобилизации, атаки на медиа и альтернативные политические центры, попытки силового давления на остатки государственного аппарата.
Во всех сценариях отсутствует фигура, способная предложить новый общественный договор. Лидерство — либо под вопросом, либо отвергнуто значительной частью населения. Социальная усталость, травматичный опыт войны и обнулённый кредит доверия делают любые попытки сверху перезапустить систему неэффективными.
В этой точке Украина превращается не в объект, а в зону — с низкой управляемостью, высокой турбулентностью и внешним управлением через механизмы долга, консультативных миссий и зависимости от поставок.
Именно здесь начинается борьба за будущее. Тот, кто предложит структурное видение послевоенной страны — с учётом безопасности, экономики и идентичности — получит окно возможностей. Но в условиях дисперсии власти, фрагментации общества и внешнего давления, такое предложение может прийти не от тех, кто сейчас у власти. И не из тех столиц, которые сегодня определяют повестку.
Пока всё внимание сосредоточено на линии фронта, линия нестабильности уже проходит внутри.
Источник: Резидент
