Исторической речи Путина 30 сентября, которую одни называют «фултонской», другие «переломной», третьи «беспредельной», предшествовали некоторые важные события сентября. Месяц начинался похоронами Горбачева и смертью королевы Елизаветы — своего рода окончательным подведением итогов уходящей эпохи. Российско-китайские военные учения «Восток» и саммит ШОС в Самарканде имели скорее обратный смысл — не столько демонстрации «изоляции» России (участники ШОС уже представляют собой более 60% населения планеты), сколько конкретной полевой работы по формированию нового полюса мира. Где Китай и Россия выступают как большая двойка лидеров; а Иран, Индия и Исламский мир (страны Залива, Египет, Турция также готовятся вступить в организацию) заявляют о себе как сильных, независимых игроках. Замечательно, что в это же время Индия официально заняла место пятой экономики мира, отодвинув своих бывших колонизаторов, Британскую империю.
Кроме того, «поворотную речь» Путина оттенял негативный фон военной операции: отход наших войск из Балаклеи, Изюма, Краматорска, и, как завершение Харьковской неудачи — из Красного Лимана. Вероятно, эти неудачи способствовали и резкому изменению самой атмосферы СВО, стагнация которой была прервана обращением президента 21 сентября с объявлением частичной мобилизации. И, помимо прочего, имевшего ясный и недвусмысленный посыл: Россия намерена довести СВО до победного конца, а к заключению мира готова только на своих условиях.
Непосредственно же речи предшествовала диверсия на российских газопроводах, явно выводящая конфликт Россия-НАТО на новый уровень эскалации. С одной стороны, уничтожение «СП» де факто фиксировал окончательный разрыв наших экономических отношений с Европой (мы лишились возможности влиять на Европу, манипулируя газовым вентилем), с другой — резко усиливая власть Вашингтона и Лондона над Старым Светом.
Как откровенный акт государственного терроризма, теракт должен был, вероятно, показать, что Вашингтон и Лондон приняли вызов.
Нельзя, впрочем, исключить и того, что подрыв «Северных потоков» имел ту же природу, что и «событие 911». (Акторами последнего были, очевидно, неоконы, ЦРУ и Моссад, президент же Буш же был просто поставлен перед фактом. (Подробно об этом).
В любом случае, это был Рубикон, послание лично Путину. Что, конечно, не могло не повлиять и на пафос самой путинской речи: «Но англосаксам уже мало санкций, они перешли к диверсиям, — невероятно, но факт, — организовав взрывы на международных газовых магистралях „Северного потока“… фактически приступили к уничтожению общеевропейской энергетической инфраструктуры».
Здесь обращает на себя внимание то, что экзистенциальный враг кажется впервые был назван по имени (при том, что слова «киевские власти» были произнесены лишь по касательной с приставкой «и их реальных хозяева на Западе»). Причем, врагом этим был назван не «коллективный Запад» или «западные элиты», но именно элиты англосаксонские. И это стало контрапунктом всей путинской речи. Вся она, казалось, сложилась (возможно, отчасти спонтанно, последними правками — эмоциональный заряд ощущался сильно) вокруг этого центрального тезиса.
И те, кто называли речь «фултонской», вероятно, были правы: ее можно назвать объявлением холодной войны атлантическим элитам. Но и гораздо более того — началом новой большой эпохи.
Ведь что, в сущности, в сухом остатке, сказал Путин? Что англосаксонские элиты — суть настоящие враги всего человечества, не только грабители и рэкетиры, которые держат в заложниках весь мир («им просто нечего предложить миру, кроме сохранения всё той же системы грабежей и рэкета»), но и идейные расисты, уверенные в своей «исключительности» («пресловутой концепции собственной исключительности» — в речи) и считающие все прочее человечество людьми «иного сорта».
Причем этой «диктатуре исключительно избранных» была дана в речи совершенно недвусмысленная оценка: «диктатура западных элит направлена против всех обществ, в том числе и народов самих западных стран. Это вызов всем. Такое полное отрицание человека, ниспровержение веры и традиционных ценностей, подавление свободы приобретает черты „религии наоборот“ — откровенного сатанизма».
Спорить с последним трудно. Суть трансгуманизма и гендерной философии и состоит в «полном отрицании человека», что их адептами не слишком-то и скрывается. Так, например, 21 сентября министр равных возможностей Испании Ирен Монтеро, выступая в нижней палате парламента Испании заявила буквально следующее: «мальчики и девочки, …дети неопределённого пола… имеют право познавать своё тело… имеют право знать, что могут любить или вступать в сексуальные отношения с кем захотят на основе взаимного согласия». Если разрушение семьи и растление детей, очевидно ведущее к полному разрушению цивилизации максимум через двадцать лет — это не «полное отрицание человека» и не «неприкрытый сатанизм», то что?
Таким образом, и борьба с этими силами распада и хаоса неизбежно должна приобретать религиозный смысл, требуя ответа на столь же экзистенциальном уровне. Ответа как исторической миссии. И эти слова — «миссия», «судьба», «история» действительно прозвучали: «Мы будем защищать нашу землю всеми имеющимися у нас силами… В этом великая освободительная миссия нашего народа». «Поле битвы, на которое нас позвала судьба и история, — это поле битвы за наш народ, за большую историческую Россию». Итак, ответ на экспансию «откровенного сатанизма» «диктатуры избранных» — есть наша судьба, наша историческая миссия. Фактически, перед нами не идеология даже (хотя, и она тоже, почти полностью, как видим, сформированная), но нечто гораздо большее — духовная миссия тысячелетней «страны-цивилизации» (последнее определение — тоже из речи).
Мировые мейнстримные СМИ, комментируя путинскую речь, все это старались пропускать, как всегда делая акцент на «возвращении в СССР», хотя Путин ясно дал понять, что речь идет совсем о другом: «Советского Союза нет, прошлого не вернуть. Да и России сегодня это уже и не нужно»… Разумеется, ведь речь шла о возвращении не Советского Союза, а всей целокупности Исторической России «от Рюрика». Речь и начиналась «от истоков Древней Руси» и была акцентирована именами Румянцева, Суворова, Ушакова, Ивана Ильина, «героями Русской весны» и «Новороссии» (многие годы не звучали эти слова с высоких трибун), наконец, Нагорной проповедью Иисуса Христа…
Много обсуждают и «антиколониальный» пафос речи, обращенный к Третьему миру. И, как правило, не выходя из круга антиколониального движения времен СССР. На самом же деле, говоря о том, что Россия готова поднять флаг «освободительного, антиколониального движения против однополярной гегемонии», Путин снова говорил о том же: не о перехвате «антирасистской» повестки леволибералов, не об освобождении Африки от белых колонистов, а о тотальной борьбе с идеологией «полного отрицания человека». Поверх англосаксонских элит и их вассалов, которых Путин откровенно назвал «лакеями» и «предателями своих народов», президент обращался непосредственно к народам мира и их национальным лидерам. (И это тоже было впервые). В том числе и к самим народам Запада, удерживаемых в заложниках «диктатурой избранных».
В речи Путина вообще было разбросано немало «пасхалок», обращений к широкой исторической памяти народов, на себе испытавших неуемную алчность «избранных»: Корея, Вьетнам, Индия, Китай и др. Путин впервые назвал Германию, а также Японию и республику Корею «фактически оккупированными странами», вновь подчеркнув, что «диктатура западных элит направлена против … и народов самих западных стран». То есть, призвав, тем самым, народы этих стран к борьбе против «оккупации». Тем более, как он заметил, «радужная перспектива возбуждает далеко не всех — разве что законченных политических мазохистов и поклонников других нетрадиционных форм международных отношений».
Собственно, речь эту можно назвать призывом к мировой Консервативной революции, обращенным ко всем народам («Это вызов всем»), революции против леволиберальной диктатуры «нового порядка», национальному восстанию против предающих национальные интересы элит. Очевидно, такой призыв может быть услышан и будет услышан. Но, наверное, по-настоящему лишь тогда, когда плоды Консервативной «революции сверху» мы явственно увидим, прежде всего — в самой России. Что ж, новый мир только еще начинается…
Владимир Можегов
Источник: svpressa
