Все разговоры о каком-то там пасхальном перемирии эфемерные. Европа на это не настроена. А если Европа этому противится, то и Трамп будет с ней соглашаться. Поэтому война продолжится минимум до конца 2025 года, считает военный эксперт Института стран СНГ Владимир Евсеев
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
Ранее Минобороны РФ подтвердило освобождение населенного пункта Разлив на западе ДНР в районе реки Волчья. В ходе боев наши войска установили контроль над районом обороны более 3 километров в глубину и по фронту, а также уничтожили две роты ВСУ.
— Владимир Валерьевич, учитывая это события и ситуацию на других участках линии соприкосновения, можно ли сказать, что оперативная пауза, которая длилась с февраля по март, завершается, и теперь наша штурмовая машина начнет двигаться с той же скоростью, что и в 2024 году?
— Ситуация на фронте осенью и зимой показала, что распутица не сильно влияла на ход боевых действий. Это было видно на примере Курской области, которую мы почти полностью освободили. Когда мы окончательно установим контроль над Гуево, нам придется зачистить от ВСУ узкую полоску приграничной зоны.
Что касается взятия Разлива, то это действительно важный наш успех.
Про этот населенный пункт мы говорили уже давно. Когда-то был прогноз, что мы возьмем Курахово, окружив его как раз через Разлив. Курахово мы освободили, но за ВСУ остался весь укрепрайон, который длится аж до Богатыря. Так вот за него мы бьемся даже дольше, чем за само Курахово, потому что у противника из города туда вышло много войск. Но постепенно эта оборонительная зона заканчивается.
То есть Разлив открывает нам доступ к Богатырю – последний поселок на пути в Днепропетровскую область. За ним у ВСУ фактически нет оборонительных линий. Надеюсь, там мы возьмем противника в такой же котел, как и под Курахово.
Тем более, для освобождения Богатыря мы продвигаемся и со стороны Великой Новоселки. Нам важно взять населенный пункт Комар, чтобы перерезать дорогу, которая ведет из Днепропетровской области на Богатырь.
Повторюсь, после освобождения Разлива мы сможем окружить Богатырь, а потом выйти в Днепропетровскую область.
Если говорить о других направлениях, то мы сейчас дочищаем Дзержинск и начнем продвижение на Константиновку. Мы будем двигаться от ней и от Часов Яра, и из района восточнее Красноармейска. Видимо, Константиновка будет одной из основных наших задач на предстоящую летнюю кампанию.
Выполнение этих задач нам будут облегчать действия киевского режима, который занимается пиаром на поле боя. У нас такого нет, мы просто наступаем. И я уверен, что противнику рано или поздно придется перебрасывать силы с других участков для защиты Сум. У Украины там нет надежных оборонительных линий, поэтому остановить наше продвижение можно лишь за счет массовой переброски войск.
То есть по мере того, как враг будет вязнуть в этой борьбе за Сумскую область, мы сможем более активно проводить наступательные операции в Запорожской, Донецкой и Харьковской областях.
Тактические успехи у нас есть везде. И под Красным Лиманом, где мы расширяем плацдарм на реке Жеребец. И под Купянском, где у нас уже два плацдарма на правом берегу Оскола. Но, отвечая на основной ваш вопрос, я не могу сказать, что это начало весенне-летней кампании. Это пока только подготовительный этап. Потому что пока Украина силы под Сумы не перебрасывает, она еще пытается контратаковать в Донбассе. Но постепенно это будет заканчиваться.
А все разговоры о каком-то там пасхальном перемирии я считаю эфемерными. Европа на это не настроена. А если Европа этому противится, то и Трамп будет с ней соглашаться. Мы же не можем пойти на заморозку и разрешить на Украину ввод иностранных войск. Так что весь его прессинг на российское руководство сойдет на нет, война продолжится минимум до конца 2025 года. Это то, о чем мы с вами говорили раньше.
— Как вы думаете, сохранится ли в апреле во время боев в Донбассе ситуация февраля и марта, когда мы на перестройку логистики тратили больше времени, чем на взятие населенных пунктов?
— Логистика осложняется работой украинских дронов. Все эти наши сеточные коридоры тоже не очень эффективны, потому что противник их пробивает. Никакого превосходства по БПЛА у нас нет. У нас есть только превосходство по дронам на оптоволокне. То есть война в самом деле замедляется из-за того, что нам приходится прикрывать коммуникации.
Кстати, не надо забывать, что на Украину собираются поставить какое-то количество самолетов «Мираж», которые тоже могут использовать планирующие авиабомбы.
Проблемы с нехваткой личного состава Украина тоже так или иначе решает. Да, формально там нельзя мобилизовывать молодежь, но это делается в добровольно-принудительном порядке для лиц с 18 до 25 лет. Сами понимаете, что когда тебе к виску приставили пистолет, тебе трудно будет отказаться от подписания контракта. Мы же видели под Курском 18-летних военнопленных, у которых была низкая мотивация воевать.
И все же, порядка 200 тысяч человек киевский режим набрать сможет.
Техника им тоже поставляется. Надежды на то, что сократятся поставки из США, пока не оправдываются. Может быть, это произойдет в апреле, потому что до этого Украина выезжала на байденовских поставок, а теперь Трамп должен принимать какое-то решение. И если поставки действительно сократятся, киевский режим будет вынужден чаще устраивать мясные штурмы с участием молодежи, потому что дефицит техники можно компенсировать только личным составом.
Посмотрите, как ВСУ наступали в Белгородской области. Они зачастую это делали в пешем строю, без бронетехники, неся чудовищные потери от нашей артиллерии и РСЗО. Еще у противника высокие санитарные потери, потому что они не вывозят раненых.
Тем не менее, рассчитывать на какой-то резкий прорыв нам не стоит.
— Насчет сокращения поставок оружия. У некоторых наших коллег есть надежда, что у Украины ракеты ПВО закончатся, а наша авиация в полный рост разлетается.
— Это тоже завышенные ожидания. На Украину уже поставляют системы ПВО из Швеции и Нидерландов. Ни люди, ни ракеты, ни снаряды у них не закончатся.
Но мы сильны своим боевым духом и смекалкой, что показала «Операция Труба». Постепенно будет увеличиваться профессионализм нашего командного звена. Возможностей оборонки достаточно для ведения войны. В какой-то момент Украина не выдержит из-за высоких потерь и подрыв морального духа. А идти на перемирие перед обвалом вражеского фронта было бы глупо.
Произойдет ли обвал фронта до конца года? Не знаю. Надо настраиваться на продолжение войны с серьезным противником. И мы ее ведем. Скажем, если сейчас мы не бьем по украинской энергетике, то бьем по военным базам и эшелонам во время разгрузки.
А теперь я бы хотел коснуться проблемы ротации/демобилизации, о которой говорил наш президент.
Я думаю, что тут нам потребуется еще одна частичная мобилизация. Я понимаю, что это сложно, но я не вижу иного выхода облегчить жизнь тем, кто воюет с осени 2022 года. Посмотрим. Может быть, нам придется пойти на этот шаг, если отдельные страны НАТО попробуют ввести войска на Украину или война перенесется в другие регионы, когда Польша, Финляндия и Прибалтика попытаются открыть нам второй фронт.
— А если наш нынешний темп месячного набора контрактников сохранится, этого не хватит, чтобы если не демобилизовать бойцов, то хотя бы тщательным образом ротировать?
— Проблема в том, что Украина может продолжать мобилизацию, снижая призывной возраст и отменяя брони. Если бы этого не было и личный состав противника на линии фронта постепенно сокращался, мы бы могли пойти на постепенное сокращение нашей численности, но этого явно не будет.
Поэтому как военный эксперт я не вижу иной возможности провести демобилизацию, кроме как объявить еще одну частичную мобилизацию.
Более того, этот процесс не может быть быстрым. Людей надо подготовить как минимум-три шесть месяцев. То есть даже если мы осенью проведем еще одну частичную мобилизацию, то полностью отпустить бойцов с фронта мы сможем не раньше зимы 2026 года.
— А на то, что наша оборонка найдет способ быстрее уничтожать всушников, вы тоже не рассчитываете?
— Нет. Было бы неправильно думать, что противник будет молча смотреть за тем, как мы наращиваем свой потенциал. Посмотрите на разработки, которыми занимается тот же германский ВПК. Европа явно готовится к будущей войне. Поэтому они будут стараться придумывать новые виды вооружений и обкатывать их на Украине.
То есть мы соревнуемся не с Украиной, а с Западом. Трудно рассчитывать, что мы придумаем какое-то ноу-хау в области обычных вооружений, которого нет у них. Если только речь не идет о ядерном оружии, до применения которого мы попытаемся не доводить ситуацию.
Конечно, у нас есть некоторое преимущество в части тех же планирующих авиабомб. Оно сохранится. Но по беспилотникам мы вряд ли противника будем превосходить. Нам бы сейчас с ними паритет удержать.
Кстати, хорошо, что мы стали чаще уничтожать пункты управления вражескими БПЛА. Это хорошо помогло нам в Курской области.
Теоретически мы можем добиться превосходства по ствольной артиллерии. Насчет самоходок не знаю, потому что западные системы более дальнобойные, а у нас нет таких мощностей. По РЭБу с Украиной соревноваться не сказать, что бессмысленно – просто он не является универсальным средством в борьбе с дронами.
То есть превосходства в этой гонке вооружений с Западом мы не добьемся. Главное, чтобы мы паритет удержали.
— А в то, что мы после прекращения моратория украинскую энергетику загасим, вы верите?
— Мы очень вовремя пошли на этот мораторий, потому что мы ее практически уничтожили (смеется). В том смысле, что мы активно работали по ГЭС и ТЭЦ. Да, пока действует мораторий, Украина как-то пытается восстановить свою энергетику. Но, как я уже сказал, мы сейчас просто сменили цели и стали уделять больше внимание военным объектам. И за энергетику мы в любой момент можем взяться. Например, ближе к осени, когда Украине предстоит к зиме готовиться. Ракеты и беспилотники у нас есть.
— В завершении хотелось бы услышать от вас подробный прогноз по поводу боев в приграничье.
— Как я уже сказал, после взятия Гуево мы сможем зачистить лесопосадки и выйти к границе. Но задача о том, что это надо сделать к какому-то сроку, не стоит. Мы решаем задачу так, как получается. Тем более, мы работаем на территории Сумской области. У нас есть продвижение в Басовке, откуда мы можем выйти в тыл остаткам ВСУ в Курской области.
Сумы брать мы не будем. Но оттянуть войска врага в Сумской область мы сможем. Поэтому я думаю, что в апреле-мае будет поставлена задача о создании буферной зоны конкретно в Сумской области.
Слишком близко подходить к Сумам нельзя, чтобы не попасть под огонь украинской артиллерии. Но приблизиться к ним на 15 километров мы вполне можем. Этого хватит, чтобы мы обезопасили наше приграничье от стрельбы ствольных орудий.
По мере того, как будет создаваться буферная зона в Сумской области, мы будем до создавать ее в Харьковской области. Учитывая, что мы уже стоим под Липцами, Волчанском и на правом берегу Оскола.
Нужно ли нам создавать буферную зону в Черниговской области? У меня однозначного ответа нет. Все-таки войска, которые пытались беспокоить Брянскую область, накапливались под Сумами. И если мы зайдем в Сумскую область на глубину в 15 километров, вряд ли ВСУ будет до того, чтобы атаковать нас где-то еще.
Повторюсь, за два-три месяца мы можем создать достаточно широкую буферную зону по всей границе с Харьковской и Сумской областями. Это будет отвлекать серьезные украинские ресурсы. Противник просто не сможет контратаковать в Донбассе. И это позволит нам окружить Красноармейск и зайти в Днепропетровскую область.
Если мы этого добьемся, это уже будет большой победой.
О других аспектах СВО — в интервью Владимира Ераносяна: ВСУ под Белгородом гибнут от дронов и мин, а Трамп и Путин пытаются решить судьбу мира
