К 140-летию со дня рождения И. В. Джугашвили (Сталина), отмечавшемуся в 2019 году, желающих слагать о нем чудесную песню продолжало увеличиваться.
По данным соцопросов, число относящихся к Сталину без отрицательных чувств достигло 51%, причем с восхищением или симпатией – 10%. В целом с начала 2000-х гг. число симпатизантов растет, а число людей, проклинающих юбиляра в герценовском стиле – «Будь проклято его царствование во веки веков!» – падает.
Цифры, которые удивили бы тех, кто жил в эпоху Хрущева – Брежнева. Тогда постановление ЦК КПСС «О культе личности и его последствиях» было воспринято как обществом, так и номенклатурой по меньшей мере спокойно. Положим, в отвержении культа начальники проявляли все меньше фанатизма, при Брежневе считалось более правильным заминать вопрос для ясности, но постановления никто не отменял, в истории СССР господствовало благоумолчание, и дифирамбы покойному в публичное пространство отнюдь не изливались. Максимум для той эпохи – это сдержанное уважение. А также чувство, что мертвых с погоста не носят, возбуждение хоть положительных, хоть отрицательных мнений о Сталине не сулит ничего хорошего, и в летописи побед и свершений Сталина лучше никак не упоминать. Этой точки зрения придерживался и шеф-идеолог, серый кардинал, Торквемада и прочее гав-гав-гав М. А. Суслов.
Пережатость общественной дискуссии естественным образом повышала потенциальную энергию последующих споров, и когда при Горбачеве запрет был снят, дискуссии о Сталине приобрели самый живой характер. Поспорить и порассуждать было о чем, а если учесть, что об исторической точности и взвешенности тогда не думал никто (о них и сейчас мало кто думает), а главное было задор и смелость, «хочу воспеть свободу миру, на тронах поразить порок», то и грехи отца народов, в которых не было недостатка, предстали в самом ярком и выпуклом виде.
Особо и не возразишь – «да ведают потомки православных земли родной минувшую судьбу», но при этом сталинская тема изначально оказалась политизированной (по-иному, наверное, было и невозможно), причем политизированной в строго пакетном виде. Если ты за демократию, рынок, Запад и свободы, то ты непременно против Сталина, а если ты полагаешь, что со Сталиным не все так однозначно, то ты противник рынка и демократии.
Тогда, в общем, так и было, но такая жесткая увязка взглядов исторических и взглядов актуальных привела к тому, что, когда с демократией и рынком все оказалось не так ясно, как прежде казалось, тут же все стало гораздо яснее с т. Сталиным. Вообще говоря, такая жесткая увязка ни на чем не основана. Можно отвергать сусальный взгляд на Запад как Сияющий Город и вечный образец, при этом отнюдь не принимая сусального взгляда на т. Сталина как лучшего друга физкультурников, корифея всех наук и пр. Разочарование в Западе не обязательно предполагает очарование Сталиным – внутренней логической связи тут нет.
Но есть та человеческая слабость, что мы почти всегда лишены способности к познанию безэмоциональному. В массе своей люди мыслят в связке. То есть если обличители сталинских злодеяний устроили нам рывок к демократии и рынку, а получилось нечто совсем не то, что обещали, то, наверное, и про т. Сталина все наврали. И он никакой не мучитель, а лучший наш друг и учитель. Банкротство либералов имело побочным следствием возрождение т. Сталина, воссиявшего из пепла, что твоя птица Феникс.
Причем в отличие от ветхих сталинистов брежневского времени, имевших опыт жизни при вожде и знавших, что не все так было сладко, новые сталинисты такого опыта в силу естественных причин не имеют и от чистого сердца воспевают те времена, как золотой век, порушенный диадохами в 1953 г. Если что было в СССР дурного, то это от Хрущева, а до него – счастливая Аркадия и за столом никто у нас не Лифшиц. То, что на современные деньги роскошным жалованьем тогда было 10 тыс. руб. и подпишись на заем, после чего ни в чем себе не отказывай, им в голову даже и не приходит. Тему репрессий мы здесь специально опускаем, потому что бесполезно. Если эмпатии нету от слова «совсем», значит, нету – и что впустую заряды тратить.
Наши десталинизаторы сделали огромную работу по реабилитации Сталина, и в истории им это зачтется. Без них сталинская легенда не была бы способна на столь победоносное шествие.
Но было бы несправедливым все валить на одних наших либералов с их усердием не по разуму. Народно-утопическая (сейчас скорее образованско-утопическая, но разве образованцы не народ?) легенда о т. Сталине имеет и вполне очевидные корни в неустройстве отечественного быта. Массово ощущаемый дефицит справедливости порождает запрос на миф о справедливости жестокой и неумолимой. Люди, видя непотопляемых N., D. и Z., тешат себя надеждой:
Эх, батюшка, наш царь Иван Василич,
Когда б ты царствовал, уж как бы ты
И Шуйских, и Нагих поуспокоил.
По-человечески это очень даже понятно. Кто бабушке не внук и кто при виде хищников и безобразников хоть раз да не произносил (хотя б в сердце своем) сакраментальное «Сталина на вас нет!»?
Судить такую горячность не следует совсем уж строго. Когда раздраженный человек говорит: «Черт бы тебя побрал!», это свидетельствует о том, что он вышел из себя, но не о том, что он сознательно предается сатанизму. То же и со сталинизмом. Тем более что раздраженному человеку не приходит в голову, что черт (странно ограничивать предмет стремлений нечистого духа) может побрать и его самого, равно как и отец народов, имеющий обыкновение сажать виноватых, четвертьвиноватых и тех, кто на одном плетне сушил с ними онучи, вполне может и его отряхнуть в ту же яму.
И все же песни о Сталине мудром, родном и любимом – это симптом. Того, что люди считают себя утесненными, а утеснителей – безнаказанными. Такое состояние в длительной перспективе не сулит особенных приятностей никому. В том числе и народу, слагающему чудесную песню.
